23 мая бывший петербургский бизнесмен Максим Фрейдзон дал развернутое интервью «Радио Свобода», рассказав об участии Владимира Путина в коррупционных схемах в 1990-х годах. Разоблачительная публикация совпала по времени с заявлениями Кремля о спланированной западными СМИ информационной атаке на российское руководство. Политолог Татьяна Становая размышляет о том, готов ли Кремль к информационной войне с Западом.
Как отмечают эксперты, телеканал RT, который часто называют «рупором кремлевской пропаганды», является своего рода анти-CNN для западной аудитории. Фото: European Pressphoto Agency
Интервью Фрейдзона примечательно не только своим разоблачительным характером, но и тем, что менее чем через сутки оно было удалено с сайта радиостанции по просьбе самого бизнесмена, «опасающегося за свою безопасность». Однако есть основания полагать, что опасения возникли не только у Фрейдзона, но и в самом Кремле. Чего боится Кремль? В администрации президента привыкли не только к негативным публикациям о Путине и его ближайшем окружении, но и к постоянной угрозе появления новых разоблачений. Вместе с тем там понимают, что обеспечить полный контроль над потенциальными источниками утечек, то есть провести «работу» со всеми, с кем Путин или его близкие соратники имели дело в 1990-е, задача невыполнимая.
Случай с Максимом Фрейдзоном показал, что есть все же определенные рамки, за которыми Кремль готов к гораздо более жестким действиям, чем просто ответная критика в адрес воображаемых западных сил, стремящихся дискредитировать российские власти и подорвать политическую стабильность в стране. Вероятно, тени из прошлого беспокоят Кремль гораздо сильнее, чем угрозы настоящего. Сегодня Владимира Путина в чем только не обвиняют: в связи с криминалом, в коррупции, в выводе финансовых средств через компании и счета «друзей». Однако гораздо болезненнее те обвинения, что связаны с ранними этапами его карьеры. И дело даже не в репутации, а в том, что контролировать призраков из прошлого почти невозможно. Одна резонансная публикация может повлечь за собой целую череду «нежелательных» воспоминаний бывших партнеров Путина, коллег, подчиненных. Именно поэтому ответная реакция на откровения Фрейдзона оказалась столь жесткой: был послан предупредительный сигнал всем, кто допускает возможность выступить в западной прессе с новыми разоблачениями.
В Кремле появление критических материалов в западных СМИ традиционно считают частью спланированной информационной кампании, нацеленной на дискредитацию руководства России. Так совпало, что за день до публикации интервью Максима Фрейдзона пресс-секретарь президента Дмитрий Песков рассказал о готовящейся организованной информационной атаке на власти страны. В качестве доказательства он привел два информационных запроса, поступивших от «уважаемых зарубежных СМИ», британского и американского. В обоих случаях, по словам Пескова, формулировки вопросов «абсолютно идентичны» и напоминают по стилистике «прокурорский допрос», из чего можно заключить, что «это скоординированные информационные экзерсисы». Одно из изданий, сообщил пресс-секретарь президента, задало 21 вопрос о деловых связях бизнесмена Геннадия Тимченко и Владимира Путина. В частности, редакция интересуется, вкладывался ли Путин напрямую или косвенно в бывшую компанию Тимченко Gunvor; верно ли, что, работая в администрации Санкт-Петербурга, Путин одобрил выдачу ссуды строительной корпорации «20-й трест» на сумму 23 млрд рублей; обсуждали ли Путин и Тимченко деловые вопросы в 1990-х; получал ли Путин от Тимченко деньги, которые могли помочь ему построить дачу в кооперативе «Озеро»; помогал ли Путин защищать бизнес Тимченко от петербургских криминальных группировок и так далее. На все вопросы ответ отрицательный, за исключением одного, заявил Песков: «Действительно, в 1996 году Собчака вывозили на отдельном чартерном рейсе в Париж, но это был не самолет Тимченко, а Тимченко помог зафрахтовать реанимационный самолет».
Западные журналисты все меньше понимают происходящее в России, а власти страны все меньше доверяют западным СМИ. Голым торсом бравого президента уже никого не впечатлить, напротив, есть риск напугать
На следующий день об антироссийской пропаганде «в западных, прежде всего британских и американских СМИ» рассказал и глава администрации президента Сергей Иванов. «Клеветнические заявления в наш адрес преследуют одну и ту же цель: внушить россиянам, что российские правящие круги неправы», — заявил он в интервью Russia Today.
За последние два года обстоятельства, оказывающие влияние на информационную политику Кремля, существенно изменились. Кремль обнаружил себя во враждебной информационной среде и одновременно усилил контроль над информационным пространством внутри страны. Внутреннее информационное поле все сильнее диссонирует с внешним, становясь все более пропутинским (исключение составляют лишь либеральные интернет-СМИ, которые не могут меряться с федеральными телеканалами охватом аудитории и степенью влияния на общественное мнение). Внешняя информационная среда, напротив, становится все более агрессивной. Отсюда и попытки развести эти два пространства, сделать так, чтобы сосуды по мере возможности не сообщались.
Одновременно нарастает и кризис информационной политики в диалоге с Западом. В марте этого года стало известно, что американское PR-агентство Ketchum разорвало контракт с Кремлем, информационным обслуживанием которого занималось около девяти лет. Песков объяснил прекращение сотрудничества бессмысленностью «имиджевых усилий» в «ситуации информационной истерии» и неприкрытой пропаганды против России. Однако дело было явно не в этом: работать на государство, которое мировое сообщество обвиняет в ведении «гибридной войны» на территории другой страны, не самый лучший репутационный ресурс для консалтинговой компании. Не исключено, что и самого «клиента» в лице Кремля стали не устраивать методы американских пиарщиков: ретушировать изъяны в образе России и ее лидеров в западной прессе не то же самое, что вести информационную войну против Госдепа и НАТО.
Сегодня Кремль может вполне ощущать себя безоружным перед лицом грозного, антироссийски настроенного Запада. И работать с западными средствами массовой информации российскому руководству сейчас гораздо сложнее: Кремль не становится более открытым, скорее наоборот, каждый критический выпад в его адрес расценивается как политически ангажированный. Западные журналисты все меньше понимают происходящее в России, а власти страны все меньше доверяют западным СМИ. Повестка дня задает и совсем другое содержательное наполнение информационных потоков: голым торсом бравого президента уже никого не впечатлить, напротив, есть риск напугать. Да и кто будет этим заниматься, если сам по себе институт западной прессы в России считается враждебным?
Инструментарий для ведения диалога сокращается, а пока еще доступные средства либо эффективны лишь локально, либо одиозны. Суперагентство «Россия сегодня», занявшее заметное место среди международных СМИ, имеет репутацию рупора Кремля и воспринимается всерьез лишь теми, кто к российской власти относится с той или иной долей симпатии, но против скептиков и противников Путина оказывается бессильно. Недавний скандал вокруг провокаций кремлевских «троллей» в американских социальных сетях — свидетельство маргинализации методов работы с западными аудиториями. И это печально: трудно себе представить, чтобы американцы подобным образом пугали россиян химическими утечками. Непросто найти и приличных независимых экспертов и колумнистов, которые могли бы противопоставить свою точку зрения «западной пропаганде», не будучи при этом заподозренными в связях с Кремлем.
Картина мира, которую рисуют власти, все сильнее расходится с картиной мира, формируемой на Западе. Российского слушателя и читателя будут все активнее оберегать от «ненужной» информации, сценарий наращивания информационного контроля и установки новых барьеров для информации извне кажется почти неизбежным. Но если внутри России информационная безальтернативность еще может продлиться относительно долго, то за ее пределами руководство страны напоминает неудачно запущенную ракету, утратившую связь с центром управления полетами. Единственное, что остается Кремлю в этой ситуации, — наблюдать за новыми репутационными поражениями, все сильнее закрываясь от внешнего мира.
