На прошлой неделе состоялся визит российских судей и представителей общественных организаций в США. В рамках этого визита Ольга Хвостунова побеседовала с Михаилом Федотовым, председателем Совета при Президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека, о проблемах судебной журналистики в России и о работе Совета по делу Магнитского и второму делу ЮКОСа.
Ольга Хвостунова: Вы только что были на круглом столе в Нью-Йоркском университете, где обсуждалась практика взаимоотношений судов и СМИ в США. Как бы вы оценили ситуацию в России?
Михаил Федотов: В России качественные журналисты освещают судебные процессы качественно — пишут серьезные, аналитические материалы, поднимают проблемы. Но таких журналистов не очень много. Гораздо больше тех, о ком можно сказать, что это пена, пена грязная. В лучшем случае такие работники СМИ (не рискну назвать их журналистами) производят «чернуху», то есть примитивную криминальную хронику грязно-желтой окраски, которой нас постоянно кормят и по телевидению, и в газетах. Эту продукцию легко узнать по заголовкам вроде «Зарезал в подвале», «Бил утюгом по голове» и тому подобным. В худшем случае речь может идти о «заказухе», то есть о проплаченных материалах, которые легко узнать по однобокой подаче фактов в интересах конкретных лиц.
ОХ: Наверное, то, что вы описываете, все-таки более характерно для «желтой» прессы?
МФ: Проблема в том, что во всей прессе идет процесс общего «пожелтения». Сегодня даже вполне респектабельные издания могут позволить себе дурно пахнущие публикации. Известно, например, как одна очень уважаемая газета рассылала в свои региональные офисы поручение активизировать работу по сбору материалов для публикации за плату. Естественно, «заказуха» убивает серьезную судебную журналистику.
ОХ: Можете привести примеры?
МФ: Пожалуйста. В качестве примера возьмем статью «Очередной скандал или рядовое дело?», опубликованную в 2008 году в «Российской газете» и касавшуюся некоего уголовного дела об уклонении от уплаты налогов. На момент публикации дело ожидало рассмотрения в кассационной инстанции Краснодарского краевого суда. Статья стала поводом для того, чтобы адвокат подсудимого обратился в Общественную коллегию по жалобам на прессу, заявив, что в статье содержатся сведения, не соответствующие действительности, а сама статья носит явно заказной характер. При этом статья была опубликована даже без пометки «на правах рекламы». Более того, позднее нам сообщили, что в «Российской газете» якобы есть даже специальные расценки за подобные материалы: так, полоса в федеральном выпуске стоила почти 2 млн рублей.
ОХ: А разве «Российская газета» — это не официальное издание правительства РФ?
МФ: Да. Но это ничего не меняет. Общественная коллегия обращались в редакцию этой газеты с просьбой прояснить ситуацию, но там от нас — а я являюсь сопредседателем этой структуры медийного саморегулирования с момента ее основания в 2005 году — просто отмахнулись. Сказали, что не хотят с нами разговаривать. Мы их спрашивали: «Почему?». А они нам отвечали: «А просто не хотим, и все».
ОХ: Но проблема проплаченных публикаций характерна не только для России.
МФ: Да, но как однажды высказался на этот счет председатель Союза журналистов России Всеволод Богданов, российский журналист и деньги возьмет, и правду напишет. Я, правда, с такой позицией не согласен — для меня вопрос этики в журналистике принципиален.
ОХ: Тогда, с точки зрения журналистской этики, как бы вы прокомментировали недавнее увольнение Максима Ковальского, главного редактора журнала «Власть», за публикацию фотографии испорченного бюллетеня с нецензурным словом?
МФ: Я читал этот номер в интернете, когда скандальная фотография была, видимо, уже удалена. Поэтому я ее не видел и не могу судить. А в самих текстах этого номера я не нашел ничего выходящего за рамки независимой аналитической журналистики.
ОХ: А Совет занимается вопросами защиты прав журналистов? Как вы наверняка знаете, в прошлом году был избит журналист «Коммерсанта» Олег Кашин, расследование по делу которого длится больше года. И результатов нет.
МФ: Совет не должен заниматься отдельно делом Кашина: это функция следственных органов. Наша миссия — быть «коллективным советником» президента, изучать проблемы, которые возникают в гражданском обществе, и предлагать варианты их решения. Мы занимаемся делом Олега Кашина в плане не розыска виновных, а нахождения инструментов защиты прав журналистов. И такой инструмент мы нашли: по инициативе Совета усилена уголовная ответственность за воспрепятствование законной деятельности журналистов (статья 144 УК РФ). Теперь это преступление переведено в категорию тяжких, за него можно получить до шести лет лишения свободы.
