ОХ: На чем сейчас сосредоточена работа Совета?
МФ: У нас множество проектов. Например, дело Магнитского, которым мы занимаемся уже не первый год. Опять оговорюсь, что наша задача — исследовать обстоятельства, приведшие к гибели человека в СИЗО, и сделать все, чтобы подобные трагические случаи больше не повторялись.
ОХ: В июле этого года Совет опубликовал предварительное заключение рабочей группы по делу Магнитского. Вы продолжаете работать над этим делом?
МФ: Безусловно, мы не намерены останавливаться на полпути. Со своей стороны, мы сделаем все, чтобы в этом деле не осталось белых пятен. Пока они есть. Без ответа, например, остаются вопросы о побоях. Применялась ли резиновая дубинка? Мог ли Магнитский умереть от черепно-мозговой травмы? Мы сформировали несколько рабочих групп, которые вместе со следователями и прокурорами будут искать ответы на эти вопросы.
ОХ: Когда планируется представить окончательный доклад?
МФ: Как только в этом деле не останется ни одного открытого вопроса. Мы должны быть уверены, что все, кто причастен к гибели Сергея Магнитского, выявлены, изобличены и наказаны.
ОХ: В пенитенциарной системе РФ благодаря работе Совета что-либо реально изменилось?
МФ: Совет предложил внести поправки в Уголовно-процессуальный кодекс и в федеральный закон «О содержании под стражей», чтобы, в частности, предусмотреть право обвиняемого ходатайствовать о медицинском освидетельствовании и изменении меры пресечения при ухудшении состояния его здоровья. Президент эти поправки направил на рассмотрение в Госдуму, и они были приняты. Следом вышло постановление правительства, в котором были прописаны многие детали. Однако реализация этих гуманных мер затягивалась из-за некоторых бюрократических формальностей. Только благодаря вмешательству Совета удалось преодолеть эти препятствия. Сейчас мы изучаем практику, чтобы понять, что мешает лицам, находящимся в СИЗО, получать необходимую медицинскую помощь. Работа продолжается.
ОХ: В целом, по вашей оценке, Совет работает эффективно?
МФ: Далеко не так эффективно, как хотелось бы.
ОХ: Почему?
МФ: Сил не хватает. Посудите сами: в Совете всего 40 человек и все работают на общественных началах. А при этом у нас рабочих групп — 15! Согласно президентскому указу, мы должны были заседать раз в два месяца. В начале года мы убедили президента, что должны собираться ежемесячно. Но на самом деле мы собираемся чуть ли не каждую неделю, а то и несколько раз в неделю. Вопросов масса, но мы все их обязательно доведем до конца к моменту истечения наших полномочий в мае 2012 года.
ОХ: Насколько мне известно, в ближайшее время Совет должен представить президенту свое экспертное заключение по второму делу ЮКОСа. Когда это произойдет?
МФ: Доклад готов и находится у меня. Пока его еще никто не видел, но представить его мы планируем на ближайшем заседании Совета 21 декабря. В этот же день текст доклада будет опубликован на нашем сайте.
ОХ: Можете передать суть доклада?
МФ: Не могу, но уверяю вас, что это очень серьезный документ. Достаточно сказать, что он состоит из трех томов общим объемом 427 страниц.
ОХ: То есть, вы считаете, что содержание доклада, каким бы оно ни было, может повлиять на существующую власть?
МФ: Конечно. Хотя бы потому, что этот доклад будет опубликован и его нельзя будет проигнорировать. В конце концов, никто из нас не собирается быть бантиком на лацкане власти. Повторю еще раз: мы доведем начатое до конца.
