Институт современной России

Я всегда была большой поклонницей сравнительного подхода, возможно, потому, что преподаю (причем, не в первом поколении) конституционное право зарубежных стран. Сравнение помогает шире взглянуть на явление или проблему, получить панорамную картину и заметить то, на что не обращаешь внимание, фокусируясь исключительно на предмете исследования. Именно поэтому основное внимание в этой статье уделено американскому контексту — для того, чтобы под другим углом взглянуть на российскую проблематику (к которой мы уже обращались ранее в статьях Sapienti Sat и «К 20-летию Концепции судебной реформы в России») и попытаться увидеть какие-то новые аспекты. Ведь «лицом к лицу лица не увидать».

 

Сандра Дэй О'Коннор

 

Угрозы независимости российских судей, существующие на сегодняшний день, нам известны хорошо, написано и сказано об этом уже было очень много, в том числе и ИСР (ЛИНК). Поэтому особенно интересно было узнать, какие угрозы своей внутренней независимости видят их коллеги из США. Вот какие мнения высказали ответившие в свое время на мои вопросы американские судьи. С их точки зрения, угрозы судейской независимости могут быть классифицированы как внешние и внутренние.

Основной угрозой судейской независимости все без исключения опрошенные судьи считают выборный принцип замещения судейской должности. В настоящее время судьи избираются в 38 американских штатах из 50. Избранные на должность судьи рано или поздно сталкиваются с рядом типичных проблем. Первой из них является достаточно высокая вероятность вовлечения избираемого судьи в политику. Редкому судье во время избирательной кампании удается остаться в стороне от политических вопросов.

Вторая опасность — в том, что избирательная кампания создает для судьи риск стать зависимым от кого-либо, как правило — от спонсора избирательной кампании. Участвующий в выборах судья — прекрасная жертва для тех, кто оказывает ему финансовую поддержку или помогает любым другим способом, ведь рано или поздно спонсор является за определенного рода компенсацией.

Опасность тут не только в примитивном «напоминании спонсора о помощи». Связанность избранного судьи может проявиться и в том, что он будет сторониться рассмотрения сложных и противоречивых дел, которые способны потребовать от него вынесения непопулярного среди избирателей решения. Разумеется, эта опасность не носит фатального характера, но опрошенные судьи воспринимают эту проблему как весьма серьезную. В то же время гарантией того, что избранный судья скорее всего не свернет с пути истинного, является очень широкий круг факторов: начиная с того, что в США лишь высочайшие профессионалы с безукоризненной репутацией могут претендовать на судейские должности, и заканчивая высоким уровнем правовой культуры в стране.

По сравнению с избираемыми судьями, судьи штатов, занимающие свои должности в порядке назначения, чувствуют себя в этом плане гораздо более безопасно, хотя и назначаются, в отличие от своих федеральных коллег, не пожизненно, а на определенный срок. Поэтому и назначаемые судьи также не любят браться за рассмотрение громких и спорных дел незадолго перед процедурой нового назначения на должность, опасаясь, что рассмотрение подобных дел может оказать нежелательное воздействие на их дальнейшую карьеру. В то же время судьи знают, что непопулярные в свое время решения нередко становились впоследствии революционными, подобно знаменитому антисегрегационному решению по делу «Браун против Совета по образованию».

Другая проблема, касающаяся избираемых судей, заключается в том, что судья не в состоянии не думать о перевыборах, и сама мысль о возможности не быть переизбранным становится источником постоянного давления и беспокойства. В этом плане назначаемые судьи также находятся в существенно более выгодных условиях. Они чувствуют себя более защищенными, а это значит, что назначаемым судьям существенно проще блюсти судейскую независимость. Само понятие судейской независимости для избираемых судей является несколько иным, ведь они должны быть подотчетны населению и не могут не считаться с мнением своих избирателей.

Внешняя угроза судебной независимости подстерегает судей и со стороны других ветвей государственной власти. Наиболее «опасной» ветвью, с точки зрения американских судей, является власть законодательная. Дело не только в том, что парламенты — федеральный и региональные — принимают законы, которые могут оказать негативное воздействие на судебную власть, но и в том, что законодательный орган может отреагировать на решение, вынесенное судьей, посредством принятия определенных законодательных актов.

Любопытно, что, с точки зрения опрошенных судей, мнение которых нашло неоднократное подтверждение при исследовании материалов, предоставленных Федеральным судебным центром США, исполнительная власть не представляет угрозы для судебной власти (!). Несмотря на то, что, как правило, судьи назначаются на должности губернаторами штатов, которые обладают весьма широкими полномочиями в сфере назначения судей, злоупотребления этими полномочиями практически не отмечаются.

Американские судьи полагают, что на данном этапе нападкам подвергается не институциональная независимость судебной власти, а внутренняя (личная) судейская независимость. Перечень угроз такой независимости судей, т.е. угроз, исходящих от представителей самой судебной власти, существенно более узок, т.к. обычно угрозы появляются извне.

Угроза судейской независимости может возникнуть в том случае, если судья занял такую позицию при рассмотрении какого-либо дела, которая в последующем, иной инстанцией, будет признана неверной. Это не следует рассматривать как свидетельство того, что отмененные решения создают угрозу судейской независимости. Американские судьи относятся к проблеме отмененных решений достаточно легко вне зависимости от того, были ли отменены одно-два решения или больше, — в США это не связывается с качеством работы самого судьи.

Еще одной угрозой для личной независимости судей, напрямую связанной с проблемой непопулярных решений, является угроза быть обвиненными в «судейском активизме». «Судейский активизм» — феномен неоднозначный и имеющий как ярых противников, так и преданных сторонников. Согласно этой доктрине, судьи должны принимать самое активное участие в толковании законов. Возникновение концепции «судейского активизма» тесно связывается с феноменом существования судебного правотворчества.

Black's Law Dictionary определяет судейский активизм как «философию принятия решений судьями, в рамках которой судьи позволяют своим личным взглядам на политику и общественные интересы, помимо прочих факторов, формировать их решения, при этом предполагается, что приверженцы этой философии имеют тенденцию изыскивать нарушения действующей Конституции и стремятся игнорировать прецедент». Иными словами, судейский активизм — это выход судьи в процессе правотворчества за рамки буквы Конституции, формулирование новых правовых позиций и активное реагирование на новые социально-экономические условия.

Современные сторонники этого феномена рассматривают судейский активизм как явление либерального характера, расцвет которого пришелся на 40-60 годы прошлого века. В те годы Верховный суд США активно перешел к поддержке и защите гражданских прав и свобод, а политическая враждебность по отношению к судебной власти возросла до такой степени, что начали появляться прямые угрозы не исполнять решения Верховного суда и освободить от должности входящих в его состав судей. Именно тогда приняты такие знаменитые решения, как «Миранда против Аризоны» и «Браун против Совета по образованию».

 

 

Сторонники судейского активизма видят его положительную роль в том, что судьи Верховного суда и другие судьи могут и должны творчески толковать тексты Конституции и законодательных актов в целях служения насущным потребностям современного общества, в то время как избираемые «политические» ветви федеральной власти и (или) органы законодательной и исполнительной власти штатов, с точки зрения судей-активистов, оказались не в состоянии удовлетворить эти потребности. При этом, в рамках этой парадигмы, судьи не должны опасаться выйти за пределы своей традиционной роли толкователей Конституции и законов, дабы сыграть роль независимых творцов политики и  доверенных лиц общества.

Противники судейского активизма именуют его последователей «законодателями в мантиях» и полагают, что судейский активизм нарушает принцип разделения властей посредством успешного создания новых правовых норм, которые зачастую оказывают воздействие на всю страну, вместо того чтобы просто рассмотреть и разрешить конкретное дело. Они утверждают, что Конгресс имеет право издавать законы, и совершенно очевидно, что судебная ветвь власти не обладает полномочиями в сфере законодательной деятельности. Судейский активизм в их глазах есть не что иное, как узурпация власти, проявляющаяся наиболее ярко в решениях, вынесенным по делам, затрагивающим вопросы социальной политики.

И все же эти угрозы не превратили судебную власть в США в «юридическую дубинку» политиков и чиновников. И вряд ли превратят: у судебной власти и судейского сообщества Америки уже накоплена слишком большая институциональная и общественная сила, чтобы кто-нибудь мог безнаказанно отнять ее. Эта сила обязана своим существованием как институциональным факторам, так и факторам личностным, в т.ч. идущим еще от Джона Маршалла и передаваемым как бы «по наследству», — принципиальности и «корпоративному» патриотизму руководителей судебной системы.

Несмотря на то, что Россия и США — страны, относящиеся к разным правовым семьям, и далеко не весь позитивный американский опыт следует пытаться в адаптированном виде применять в российских условиях, ряд моментов все-таки заслуживают пристального внимания. В их числе:

•    критерий отбора кандидатов на судейские должности, в соответствии с которым процесс отбора основан на правовых познаниях и личных качеств кандидатов, необходимых для отправления правосудия;

•    более продолжительный срок минимального опыта практической юридической работы для кандидатов на судейские должности;

•    При подготовке новых судейских кадров следует уделять больше внимания навыкам, поведению и знаниям, являющимися уникальными и необходимыми для судейской работы, нежели рассмотрению стандартных вопросов материального права, которые судьи уже изучили за время получения юридического образования и в период работы до занятия должности судьи.

Но  самое главное при этом — найти путь, который позволит российским судьям модифицировать самоидентификацию и в полной мере ощутить себя творцами правосудия.