Институт современной России

За последние девять лет отношения России и Украины претерпели качественные изменения, в основе которых лежит «оранжевая революция» 2004 года. Политическое руководство Украины выбрало западный вектор развития с перспективой вступления в НАТО и ЕС. Это стало одной из причин резкого обострения отношений России и Запада, в частности России и США. Одновременно Кремль пересмотрел отношения с самой Украиной, декларируя их переход «на рыночную основу», что привело к нескольким крайне болезненным (в том числе для Европы) «газовым войнам».

Отказ от субсидирования экономик соседних стран Москва провозгласила в 2005 году, объявив, что переходит на рыночные отношения со всеми странами СНГ и начинает продавать свой газ по европейским ценам. Тогда состоялась первая «газовая война» с Украиной, которая была воспринята на Западе как попытка Кремля использовать свои энергетические ресурсы в политических целях. При этом Москва давала понять, что возвращение к конструктивному диалогу по ряду значимых для нее тем позволит упростить решение газовых проблем. Так, Белоруссия, Молдавия и Армения получали газ по более льготным ценам.

Эта стратегия исходила из того, что страны СНГ не смогут позволить себе покупать дорогой газ и будут вынуждены пойти на политические уступки Москве. «Газовая» и другие «войны» с Белоруссией были призваны обеспечить доступ «Газпрома» к контрольному пакету «Белтрансгаза» (на сегодня эта задача почти решена) и другим промышленным активам. От Украины Кремль ожидал участия в Едином экономическом пространстве, отказа от вступления в НАТО, передачи своей газотранспортной системы (ГТС) под российский контроль, создания благоприятных условий для российских инвесторов и т. д. Нынешняя цель Москвы – помешать Украине подписать документы о создании зоны свободной торговли и ассоциированном членстве в ЕС на ноябрьском саммите «Восточного партнерства» в Вильнюсе. Вместо этого Украину подталкивают к членству в Таможенном союзе вместе с Россией, Белоруссией и Казахстаном.

Тактика Москвы всегда была разной в зависимости от того, с кем ей приходилось иметь дело. Жестче всего отношения строились с Украиной и Грузией, которые сделали выбор в пользу евроатлантического вектора развития. Такое же (но кратковременное) обострение произошло с Молдавией, когда та отвергла «план Козака» и когда на выборах 2005 года правящие коммунисты демонстрировали европейские приоритеты (Москва тогда поддержала центристскую оппозицию). С Белоруссией Кремль говорил жестко, но скорее кулуарно, как с младшим партнером. Труднее всего Москве было выстраивать отношения с азиатскими странами. Туркмения, Азербайджан, Казахстан – страны с амбициями и не зависимой от России экономикой – готовы проводить диверсифицированную внешнюю политику.

Жесткая тактика «перехода на рыночные отношения» давала ограниченный результат. В 2006 году Россия добилась от Украины важнейших уступок. Во-первых, были значительно повышены цены на газ: на Украину российский газ шел в малых объемах по высокой среднеевропейской цене и смешивался с дешевым среднеазиатским. В итоге получалась средняя цена: в 2006 году – $95 за тысячу кубометров, в 2007-м – $135, в 2008-м – $176,5. Поставки осуществлялись через посредника «РосУкрЭнерго», который контролируется на паритетных началах «Газпромом» и украинскими бизнесменами (Дмитрием Фирташем и Иваном Фурсиным), давно работающими с «Газпромом». Во-вторых, была введена гибкая система управления ценами на газ, позволяющая «играть» ими в зависимости от степени «враждебности» политического руководства Украины за счет изменения соотношений дорогого российского и дешевого среднеазиатского газа. Россия могла и раньше повышать цену на газ, однако это было трудно объяснить чем-либо иным, кроме политики. В-третьих, транзит российского газа в Европу перестал быть связан с контрактами на его поставку Украине: это снижало политические риски экспорта «голубого топлива» в страны ЕС – в период «газовой войны» это было едва ли не главной проблемой Кремля.

В январе 2009 года система договоренностей была пересмотрена при участии тогдашнего премьер-министра Юлии Тимошенко (за что формально она была впоследствии осуждена). Ей удалось избавиться от непрозрачных схем поставок, связанных с посредниками (прежде всего «РосУкрЭнерго»). Однако эти соглашения ставили Украину в невыгодное положение, обязывая ее закупать газ по ценам выше европейских. Украинская власть ставит своей главной задачей пересмотр газовых контрактов с Россией, однако Москва обусловливает это политическими требованиями.

Несмотря на некоторые «победы», такое поведение является стратегически проигрышным. За девять лет «рыночных отношений» с Украиной Россия практически не приобрела ничего из того, за что боролась. Киев предпочитает покупать газ по высокой цене, искать альтернативные варианты покупки «голубого топлива», даже изучать экологически опасный сценарий добычи сланцевого газа, нежели идти на политические уступки Москве. Переговоры о создании газотранспортного консорциума не привели ни к чему: Украина категорически отказывается отдавать «трубу» в чью-либо собственность. Москва со временем утратила интерес к этому проекту, хотя в последние два года переговоры о консорциуме ведутся с новой силой: ведь кто-то должен брать на себя ответственность за модернизацию ГТС. Россия же предпочитает вкладывать миллиарды евро в новый газопровод «Южный поток», а не договариваться с «братской» Украиной о совместном управлении ГТС. Сегодня почти вся украинская элита настроена против любых планов, основанных на повышении зависимости от России. Киев, испытывающий огромные финансовые проблемы, предпочитает занимать в МВФ.

Таким образом, из-за «упрямства» Киева Москва столкнулась с репутационными проблемами и с ущербом имиджу страны как надежного поставщика энергоресурсов. В 2006 году именно «газовая война» с Украиной не позволила России найти понимания у ЕС в вопросе поддержки стратегии энергобезопасности (усиления зависимости поставщика и потребителя, в основе чего лежала схема обмена активами). ЕС все активнее ищет пути снижения зависимости от России, приняв так называемый третий энергетический пакет, против которого постоянно выступают высшие российские чиновники.

Несмотря на все «издержки», Кремль, кажется, готов вернуться к своему любимому оружию – перекрытию газового вентиля. «Газпром» объявил, что долг Украины за поставленный газ составляет почти $1 млрд и не выплачивается с 1 октября, а премьер-министр Дмитрий Медведев заявил, что газ будет поставляться только по предоплате.

Очередная угроза поступила и от советника президента по экономике Сергея Глазьева. Подписание Украиной соглашения об ассоциации с ЕС отразится на участии «Газпрома» в газотранспортном консорциуме, заявил он в интервью телеканалу «Россия 24». Глазьев отметил, что соглашение ЕС и Украины обязывает Киев следовать европейским принципам регулирования в энергетическом секторе – тому самому «третьему энергопакету», предусматривающему запрет на аффилированность компаний, занимающихся добычей, транспортировкой и торговлей газом. «Это означает, что если Украина вступает в ассоциацию с ЕС и фиксирует свои обязательства по энергетическому сообществу, то “Газпрому” просто неинтересно участвовать ни в какой схеме совместных инвестиций с Украиной», – пояснил советник Путина, добавив, что газотранспортный консорциум между Россией и Украиной будет невозможен, так как «Газпром» не сможет поставлять собственный газ. «Участие Украины в энергетическом сообществе закрывает возможность “Газпрому” быть одновременно участником газотранспортного консорциума и поставщиком газа», – уточнил Глазьев, отметив, что подобного рода сотрудничество с ЕС несет для украинского государства экономические потери.

1 ноября Дмитрий Медведев заявил, что Россия больше не будет кредитовать Украину, раз она имеет столь выстроенные отношения с ЕС. Евросоюз в свою очередь дал понять, что если Россия продолжит давление на Украину в связи с газовыми долгами, то он может оказать Киеву поддержку. Агентство Reuters сообщало со ссылкой на высокопоставленных чиновников Евросоюза, что у ЕС есть резервный план по обеспечению Украины газом и что МВФ может предоставить Украине экстренный кредит. Кроме того, Украина может получить 610 млн евро от самого Евросоюза.

Тем временем стало известно, что на двух крупных пропускных пунктах на российско-украинской границе в Ростовской области наблюдается большое скопление грузовых машин. С 28 октября Южное таможенное управление ФТС России принимает дополнительные меры для гарантирования доставки при перемещении грузов с использованием книжек международных дорожных перевозок. В августе Москва уже вводила особый режим досмотра украинских транспортных средств, что стало первым предупреждением Киеву.

Создается впечатление, что Москва решила использовать весь доступный арсенал давления на Украину, создав ей максимально дискомфортные условия и с точки зрения бюджетной стабильности, и с точки зрения положения бизнеса, экспортирующего свою продукцию в Россию. Вероятно, в Кремле убеждены, что таким образом удастся отвратить Украину от Запада и сохранить ее в зоне своего «традиционного влияния». Однако пока это дает обратный эффект. Если подписание документов на вильнюсском саммите состоится, это будет крупнейшим поражением Кремля. И не потому, что стартует евроинтеграция Украины, а потому, что Москва слишком много вложила в то, чтобы этому помешать.

Может быть, именно поэтому сейчас звучат «компромиссные» варианты выхода из сложившейся предкризисной ситуации в российско-украинских отношениях. Постоянный представитель России в Европейском союзе Владимир Чижов заявил, что необходимо начать переговоры между ЕС и Россией о зоне свободной торговли, куда потом смогла бы присоединиться Украина. Однако и в этом случае Киеву предлагается роль «младшего партнера», что для украинской элиты унизительно. Судя по всему, Москва сама завела себя в тупик, и чем сильнее она давит на Украину, тем больше та поворачивается к Западу.

Подписание документов между Украиной и ЕС может быть воспринято Кремлем не менее болезненно, чем «оранжевая революция» в 2004 году, а реакция Москвы может быть сопоставимой с той, что имела место во время президентства Виктора Ющенко. Это был глубочайший кризис двусторонних отношений, помноженный на эмоциональную неприязнь в отношении украинского руководства. В этом случае станет окончательно ясно, что даже с относительно удобным для Москвы Виктором Януковичем, с которым ей обычно удавалось находить общий язык, у России не получается притягивать к себе страны так, как это делает Евросоюз. Глубинное различие между Россией и ЕС состоит в том, что Запад предлагает цивилизационное видение будущего – европейский стандарт жизни. Предложение России на этом фоне совершенно неконкурентоспособно: оно рассчитано на вассальное положение Украины, лишенной права на собственную государственность. А это значит, что стратегически Москва уже проиграла.