В очередном комментарии о последних событиях в российской экономике Сергей Алексашенко, старший научный сотрудник Института Брукингса, оценивает решение ЦБ о снижении ключевой ставки, свежую статистику, подтверждающую продолжение спада, и, в частности, провал на рынке продаж легковых автомобилей и падение в сфере ипотечного кредитования.
Председатель ЦБ РФ Эльвира Набиуллина, министр финансов Антон Силуанов и глава Центра стратегических разработок Алексей Кудрин (слева направо) на XX Петербургском международном экономическом форуме. Фото: Валерий Шарифулин / ТАСС
Умом Неглинку не понять
Безусловно, снижение Банком России ключевой ставки стало знаковым событием. Почти год, с прошлого августа, денежные власти никак не могли решиться на этот шаг, хотя, казалось, для этого складывались благоприятные обстоятельства: инфляция устойчиво шла вниз, инфляционные ожидания с некоторым опозданием следовали за ней, замораживание зарплат бюджетников и неполная индексация пенсий привели к сжатию потребительского спроса. Но все это никак не могло сподвигнуть Центробанк к снижению ставки.
Почему? Можно только строить предположения, потому что все объяснения, которые исходили с Неглинной, сводились к тому, что сохраняются высокие риски ускорения инфляции. Но эти же риски в очередной раз в полном объеме были перечислены и на этот раз. Одним словом, умом Неглинку не понять!
Пока регулятор готовился к своему крайне нерешительному шагу, ситуация в экономике сильно изменилась. С одной стороны, текущая инфляция снизилась до уровня около 5% годовых, и на этом же уровне Центробанк прогнозирует ее на ближайшие 12 месяцев. Получается, что реальный уровень ставки, за вычетом инфляционных ожиданий, по мнению Банка России, должен составлять 5,5%.
Я не знаю, есть ли в мире экономика, которая готова обеспечивать такую эффективность использования денег центрального банка!
С другой стороны, ключевая ставка почти полностью потеряла свое значение в роли регулирования предоставляемой банковской системе ликвидности. С начала 2015 года совокупный объем задолженности банков перед ЦБ (без учета валютного РЕПО) сократился почти в 10 раз — примерно до 760 млрд руб. При этом регулятор утверждает, что это свидетельствует о формировании профицита ликвидности в банковской системе и толкает банки к возврату позаимствованных у ЦБ ресурсов.
На мой взгляд, ситуация обстоит несколько иным образом. Центробанк регулирует объем выдаваемых кредитов своими лимитами, которые устанавливает перед проведением каждого аукциона. А поскольку на протяжении полутора лет он снижает свои лимиты, то и объем задолженности снижается.
Механизм работы ставки центрального банка устроен просто: ставка повышается — банки кредиты возвращают, ставка снижается — банки готовы брать больше кредитов. Но в России в силу административного регулирования он не работает. Более того, если согласиться с ЦБ в том, что профицит ликвидности действительно формируется, то работающей ставкой становится депозитная, ставка абсорбирования ликвидности. Сегодня она составляет 9,5%, а ставки крупнейших банков по привлечению депозитов населения на 6 месяцев — 6-7%.
Вам не кажется, что банки получают замечательный безрисковый инструмент: взял у населения, отнес на Неглинку, и на эти 2% живешь?
Привет из виртуальной реальности
Одновременно со снижением ключевой ставки Банк России принял решение о повышении норматива обязательных резервов по привлеченным валютным средствам, объясняя это необходимостью «дестимулирования роста валютных обязательств в структуре пассивов кредитных организаций».
Мне часто приходится говорить, что российские чиновники живут в альтернативной реальности, а их заявления прямо противоречат фактам.
Так случилось и на этот раз. Всего неделю назад Банк России опубликовал статистику об объемах и валютной структуре привлеченных банками средств клиентов, которая совершенно однозначно свидетельствует, что в абсолютном выражении привлеченные банками в валюте средства с момента выхода на пик в начале мая 2014 года уже два года (!) находятся примерно на одном уровне, а рост доли валютных пассивов, очевидно, связан исключительно с девальвацией рубля. (Для справки: объем привлеченных средств в рублях за эти два года вырос на 23%).
График 1. Объем привлеченных российскими банками средств в иностранной валюте ($ млрд) и их доля в общем объеме привлеченных средств (%)
Источник: Банк России
Принципиально также выглядит картина и в части валютных депозитов населения: их объем колеблется в диапазоне +/- 5% на протяжении последних двух с половиной лет.
Единственным привлекающим внимание моментом в динамике валютных депозитов стало восстановление высокой доли длинных (более года) депозитов населения в общем объеме.
Валютный кризис декабря 2014 года привел к резкому повышению краткосрочных ставок по банковским вкладам, чем население немедленно воспользовалось: принесло «свежие» деньги и разместило их до года, где ставки были самыми высокими. Теперь, по мере закрытия коротких вкладов, население перекладывает деньги на длинные депозиты.
График 2. Динамика изменения объемов депозитов населения в банках в рублях и в иностранной валюте (100 = 1 января 2014 г.) и доля валютных депозитов (%)
Источник: Банк России
Так что никакого наращивания валютной составляющей пассивов банковских балансов не наблюдается, поэтому нельзя не напомнить коллегам с Неглинной, что в силу действующих против России финансовых санкций российские банки практически не могут привлекать капитал на западных рынках, а гасить старые обязательства им нужно по графику. В этой связи привлекать валютные депозиты банкам просто необходимо. И ни понять, ни объяснить в этой ситуации решение Банка России я не могу.
Экономика продолжает донно-углубительные работы
Статистические данные, опубликованные по итогам апреля, уверенно говорят о продолжении спада в российской экономике.
График 3. Индекс ВЭБа — оперативная оценка ВВП с устраненными сезонностью и календарным фактором (100 = январь 1999 г.)
Источник: ВЭБ
Аналитики ВЭБа опубликовали оперативную оценку ВВП — минус 0,2% в апреле. Оценка Минэкономики немного оптимистичнее — минус 0,1%. Да, скорость этого падения невысока (1%-1,5% годовых), но ни о каком завершении спада — и тем более о якобы наметившемся росте — говорить не приходится.
Во-первых, спад носит достаточно монотонный характер: по вэбовским оценкам, с четвертого квартала 2014 года снижение ВВП наблюдалось в 12 месяцах из 18-ти, и за это время не было двух месяцев подряд, в течение которых наблюдался бы рост.
График 4. Индекс динамики базовых отраслей и динамики внутреннего спроса, сезонность устранена (100 = 2010 г.)
Источник: Центр развития НИУ ВШЭ
Во-вторых, замечательный график в последнем выпуске «Комментариев о государстве и бизнесе» дали эксперты Центра развития, у которых оценка динамики ВВП за последние три квартала является более оптимистичной, чем у ВЭБа (топтание на месте). Они на одном графике показали динамику базовых отраслей (которая является оперативной приблизительной оценкой ВВП) и динамику внутреннего спроса (как сумму розничного товарооборота, платных услуг населению и строительства). Такое сравнение позволяет исключить волатильные факторы вроде внешнего спроса (что особенно чувствительно по газу) и изменения запасов и отчетливо увидеть, что внутренний спрос продолжает сжиматься.
Никаких возможностей резко нарастить экспорт у российской экономики нет, поэтому мне не очень понятно, на чем строят свои прогнозы неминуемого подъема правительственные и околоправительственные оптимисты.
Талантливый Минфин
Оперативная казначейская отчетность об исполнении федерального бюджета в мае принесла ожидаемые, но сильно неутешительные вести.
Майские доходы в номинальном выражении оказались на 25% ниже средних за предыдущие четыре месяца и ниже, чем в мае прошлого года.
Понятно, что ситуация в бюджете не улучшается, и сколько времени придется Минфину еще мучаться, сказать сложно.
В этой связи меня сильно «порадовала» фраза, произнесенная министром финансов Силуановым, в которой, как в зеркале, отражается вся суть текущей бюджетной политики властей. «Около 200 млрд рублей должны приносить тактические меры — по авансированию, по госзаказу, переводу на казначейское исполнение, ну и целый ряд других мер», — заявил он.
Какие интеллектуальные усилия тратит Минфин на то, чтобы не дать бюджетополучателям тех денег, которые им положены по закону уже после проведенного Минфином секвестра! Верной дорогой идете, товарищи.
Это уже похоже на ужас-ужас-ужас!
Данные о продажах новых легковых автомобилей в мае оказались не просто плохими, а ужасными — падение на 14,5% к маю прошлого года. Если только в этих данных не отразился эффект длинных праздников (а это мы увидим по итогам июня), то вполне вероятно, что в текущем году новых автомобилей будет продано меньше, чем в кризисном 2009-м. Чтобы выйти на тот уровень, до конца года ежемесячно должно продаваться чуть больше 131 тысячи автомобилей, а за последние 12 месяцев средний показатель составил 125,5 тысяч. Я даже не знаю, кого в этой ситуации нужно больше жалеть: российское население или российский автопром?
График 5. Продажи новых легковых автомобилей в России, накопленным итогом с начала года ВВП
Источник: Ассоциация европейского бизнеса
Бум сдулся
Апрельские данные о выдаче ипотечных кредитов российскими банками оказались для меня вполне ожидаемыми: никакого продолжения бума первых трех месяцев года, о котором с гордостью, как о своей собственной заслуге, говорил министр Улюкаев, не последовало.
Количество выданных в апреле ипотечных кредитов в апреле снизилось по сравнению с мартом, хотя из-за сезонности должна была наблюдаться прямо противоположная картина.
Значит, мнение о том, что тот бум был связан с опасениями населения о прекращении программы субсидирования процентных ставок, оказалось вполне обоснованным. Статистика за май вряд ли сильно изменит «картину мира»: в связи с праздниками количество выданных кредитов неизбежно снизится. Но чтобы понять, может ли этот год оказаться лучше прошлого, нужно подождать июня.
График 6. Количество выданных в России ипотечных кредитов, помесячно (штуки)
Источник: Банк России
То же самое, только в профиль
Центробанк, легко потратив 1,5 трлн рублей на спасение банков-банкротов, неожиданно обнаружил, что банки-спасатели используют значительную долю получаемых средств на решение собственных проблем, а отнюдь не на безнадежные спасательные операции, да еще и ввели в привычку обращения к ЦБ с просьбами увеличить пакеты помощи.
И тогда в недрах Банка России родилась еще одна замечательная идея. Только не подумайте, что регулятор решил, что спасать банкротов больше не нужно — или, по крайней мере, не в таком количестве и не в таких объемах. Нет! Банк России решил, что спасать банкротов нужно, но давать деньги теперь он собирается не спасателям, а в капитал банков-банкротов. Правда, управлять спасением банкротов по-прежнему будут банки-спасатели. Вы готовы угадать результат с одной попытки?
Раньше я думал, что Банк России, осуществляя такие операции, хочет решить задачу спасения средств клиентов банков-банкротов, не сильно озадачивая себя судьбой самих банкротов. Но теперь, после озвученной новой идеи, готов признать, что ошибался.
Люди с Неглинной действительно верят, что мертвецов можно оживить.
Такое ощущение, что они ничего не слышали про судьбу, например, банка «Глобэкс» и «Связь-банка», которых ВЭБ пытается реанимировать уже семь лет и не может похвастаться даже минимальными успехами.
Эта статья была впервые опубликована на openrussia.org.
