Кремль внимательно и невозмутимо следит за продолжающимися в США протестами против расовой дискриминации и жестокости полиции. Причина спокойствия в том, что образы хаоса и насилия, исходящие из Америки, подтверждают один из основных тезисов Владимира Путина: либеральные идеи приводят к беспорядкам, а сильная рука гарантирует стабильность.
9 июня 2020 г.: Участники протеста Black Lives Matter переходят Бруклинский мост в Нью-Йорке. Фото: Стэн Уичер (Wikimedia Commons).
Волна массовых протестов и гражданских беспорядков, начавшихся в Миннеаполисе в конце мая после смерти Джорджа Флойда от рук местных полицейских, захватила всю территорию США и перекинулась на другие страны. К началу июля в акциях протеста, организованных движением Black Lives Matter (BLM) приняли участие до 26 млн человек, что сделало его крупнейшим движением в американской истории. Хотя большинство протестов были мирными, не обошлось и без столкновений с полицией, мародерства и насилия.
Естественно, в России все эти события не прошли незамеченным, и разные социальные группы отреагировали на них по-разному: большинству представителей элиты, например, связанные с BLM беспорядки показали, что США находятся на грани краха и даже распада. Кремль, в свою очередь, попытался сыграть на видеоряде с мародерсством и общим хаосом. Таким образом, акцент в официальном дискурсе о протестах был сделан на насилии, чтобы подчеркнуть представление, что массы – «непокорные звери», и только сильная автократия может спасти общества от хаоса.
В июне, в разгар протестов, авторитетный журнал Foreign Affairs опубликовал обзор мнений комментаторов государственных СМИ, согласно которому российская элита не боится потенциального переноса протестных настроений в Россию, а скорее разочаровалась в происходящем, просто потому, что с нестабильной Америкой будет трудно иметь дело. Но вряд ли это так.
На самом деле большинство российских наблюдателей порадовались неприятностям, в которых погрязли США, и считают, что эти проблемы могут перерасти в гражданскую войну и привести к распаду страны. Выпускник школы КГБ, политолог Игорь Панарин, специализирующийся на информационных войнах, развил эту идею в своей книге 2009 года «Крах доллара и распад США». Однако, по его мнению, распад Америке на шесть частей грозит по экономическим причинам. В прошлом году Панарин опубликовал второе издание своей книги, в котором указал на обострившуюся проблему поляризации в США и на Дональда Трампа как блестящего политика, пытающегося предотвратить развал страны.
Еще лет 15 назад политолог Станислав Белковский в статье для Агентства политических новостей (которое он основал) отметил, что, по мнению западных наблюдателей, насилие ожидает именно режимы России, Китая или Ирана. Сегодня их мнение может звучать как насмешка истории. Но стоит учесть и когнитивный предрассудок. Если бы в XIX веке экспертов спросили, где может вспыхнуть кровавая революция, они бы неизбежно указали на Францию, которая провела все столетие в революционных судорогах. Вряд ли они подумали бы о России или Германии, демонстрировавших стабильность на протяжении многих поколений. Как заметил Белковский, тот же предрассудок может быть применен и к США: если Россия, вопреки обстоятельствам, сможет избежать революции, то, возможно, насилие, саморазрушение и неизбежный крах ожидают именно США.
Мрачное видение американского будущего – не новая концепция, обсуждаемая не только в России, но и в США. В 2017 году, в столетнюю годовщину Октябрьской революции, эта тема была поднята американским журналистом Эваном Озносом, который в статье для интеллектуального журнала New Yorker описал потенциальный сценарий насильственной революции в США и ее последствия для элит. Некоторые из представителей элит, по его словам, смогут пережить потрясения в бункерах или закрытых комплексах, в то время как другие спасутся бегством в такие страны, как Новая Зеландия и Австралия. Наконец, в июле 2020 года профессор Принстонского университета Гарольд Джеймс опубликовал в Project Syndicate статью под названием «Позднесоветская Америка», в которой сопоставил современные США и поздний Советский Союз.
В Кремле, безусловно, знают о подобных нарративах и только приветствуют коллапс США, так как это освободит Россию от американского давления. Тем не менее, есть еще одна причина, по которой Кремлю, да и самому Путину, приятно наблюдать за насилием в США и стимулировать осуждение среди россиян. Дело в том, что события в США в определенном смысле подтверждают его легитимность.
Хотя многие наблюдатели считают, что режим Путина нелегитимен и полагается исключительно на принуждение и пропаганду, такое представление об отношениях Путина и российского общества было бы однобоким. Придя к власти в 2000 году, Путин пользовался сильной поддержкой населения, особенно после тяжелого наследия 90-х. И элиты, и массы были обеспокоены разгулом преступности и общим ощущение хаоса в стране. Появление Путина, представителя органов законопорядка, нашло отклик у многих россиян и даже среди западноевропейских либералов, несмотря на его авторитарные методы. За десять лет, то есть к началу его официального третьего президентского срока Путина, российское общество наконец почувствовало стабильность. Открытый криминал был в целом взят под контроль государства, крупные российские города стали безопасными и процветающими.
Этот успех, однако, никак не помог легитимизации Путина – автократу не нужно стабильное общество, поскольку оно начинает проявлять интерес к политическим свободам. Эту проблему Кремль решил, запустив пропагандистскую кампанию, целью которой было показать как населению, так и наблюдателям на Западе, что «стабильность» обманчива, что без сильной руки страна рискует вернуться к потрясениям 90-х.
Этот месседж был запущен через различные каналы коммуникаций. Одним из них стала международная конференция 2011 года (в ней принял участие и автор данной статьи) посвященная фундаментальному труду Александра Солженицына «Красное колесо» о событиях, приведших к большевистской диктатуре. Солженицын считал, что конец монархии вселил в российских либералов ложную иллюзию о том, что страна сможет выжить без сильной руки. Со смертью самодержавия страна погрузилась в криминальную анархию, которую «нормализовали» только «хилиастические дикари» – большевики.
Эти идеи созвучны нарративу, который продвигал Кремль, явно проспонсировавший конференцию. Многочисленные зарубежные ученые получили приглашение участвовать в конференции бесплатно – все расходы оплачивались организаторами. Жена Солженицына, Наталья, также рассказала мне, что не участвовала в формировании бюджета конференции, а семья Солженицыных вряд ли могла позволить себе подобное мероприятие.
Послание Кремля было четким: те, кто пытается раскачать общество с целью противостояния режиму, играют с огнем. Хотя этот режим и нелиберальный, но он и не кровавый. Не питает он и иллюзий о том, чтобы силой превратить Россию в мирового лидера. Несмотря на все свои недостатки, режим якобы обеспечивает определенную стабильность и даже свободу всем, включая либералов. Однако если режим падет, Россия неизбежно погрузится в кровавый хаос, от которого пострадают все, в том числе и либералы.
Октябрь 1917 г.: Вооруженные солдаты идут по Никольской улице в Москве. Фото: CTK (via Wikimedia Commons).
На самом деле, согласно кремлевскому нарративу, именно либералы пострадают первыми под напором яростной толпы. Эта идея заимствована из работы русского мыслителя и публициста Михаила Гершензона, организовавшего публикацию «Вех» – сборника статей русских философов о революции 1905 года, вызвавшего большой ажиотаж после своей публикации в 1909 году. Среди авторов «Вех»: Николай Бердяев, Сергей Булгаков, Петр Струве и сам Гершензон. Он писал, что либеральная интеллигенция совершила большую ошибку в борьбе с самодержавием, объединившись с массами, которые, по его мнению, были «чудовищами». Вместо этого, по мнению Гершензона, либералы должны поддерживать самодержавие, «которое одно своими штыками и тюрьмами еще ограждает нас от ярости народной».
Этот тезис нарратива, несмотря на его продвижение на конференции, русский народ отверг. По иронии судьбы, прокремлевское мероприятие проходило в начале декабря 2011 года, во время парламентских выборов в России, на которых были отмечены массовые фальсификации. Люди отреагировали на них массовыми протестами, начавшимися в центре Москвы и охватившими регионы. Кремль изначально был шокирован происходящим, однако вскоре отреагировал в духе любого автократического режима – закрутив гайки и усилив пропаганду.
Спустя девять лет после этих событий режим по-прежнему верен своему нарративу, несмотря на международную изоляцию и экономический спад. Протесты в США, благодаря натуралистичным изображениям в СМИ, скорее всего, сыграли на руку Путину и другим автократам, подкрепив их утверждения о том, что потерявшие контроль массы могут представляют угрозу даже на цивилизованном Западе. Иными словами, только «сильная рука» может спасти общество от краха.
Тем не менее, появляются признаки того, что нарративы Кремля теряют силу. С начала июля жители Хабаровского края выходят на улицы и организованно, цивилизованно отстаивают свои конституционные права. Для них Путин превратился из символа стабильности в коррумпированного автократа, который занимается обогащением себя и своих приближенных.
