В последние недели в Москве идут жаркие дискуссии вокруг установки сразу двух памятников. Первый — памятник князю Владимиру, крестителю Руси, второй — памятник Феликсу Дзержинскому, основателю Всероссийской чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией и саботажем (ВЧК). Писатель Александр Подрабинек размышляет о неслучайном символизме этих дискуссий.
Памятник Дзержинскому на Лубянке, воздвигнутый в 1958 году, был демонтирован в августе 1991-ого после провала путча ГКЧП. Фото: ТАСС
Бесконечная война в России за снос и установку памятников может показаться дикой и бестолковой стороннему наблюдателю российской жизни. Какие страсти кипят вокруг каждой тонны бронзы, гранита или гипса, установленной на площадях российских городов! «Им что, заняться больше нечем?» — недоумевает западный обыватель, наблюдающий за этой веселой русской неразберихой.
И только давно живущие в России, отчаянно выживающие или успешно шагающие по жизни, понимают: выбор памятников прошлому — это выбор дороги в будущее. Кого чтим в своей истории, тот и будет указывать нам путь.
Власть, используя свои немалые пропагандистские мощности, ограничила дискуссию о памятниках в Москве двумя историческими фигурами: князем Владимиром и Феликсом Дзержинским. Памятник первому хотели поставить на Воробьевых горах, второму — на прежнем месте на Лубянке. Одного лоббирует церковно-патриотическая общественность во главе с РПЦ, другого — коммунисты и отставники во главе с КПРФ.
Значительная часть общества не хочет видеть ни Феликса, ни Владимира. Первого, пожалуй, больше, чем второго. Еще свежи исторические воспоминания о зверствах большевиков и детища Дзержинского — ВЧК-КГБ. Очень многие не хотят реставрации советской системы, возвращение в которую будет символизировано восстановлением памятника Дзержинскому на Лубянской площади.
О князе Владимире в обществе известно меньше — очень это давняя история с крещением Руси. Этому памятнику противятся в основном те, кто негативно относится к усилению клерикального влияния на общественную и государственную жизнь. Хотя по своей жестокости и собранной кровавой жатве Владимир не слишком уступал Феликсу.
Достаточно вспомнить, как он сам принял христианство. Полгода в 988-м он держал в жесткой военной осаде Херсонес в Крыму. Жители города бедствовали без воды и пищи. В конце концов, захватив город, князь Владимир со своей дружиной учинил там многочисленные бесчинства. Правящего князя и княгиню убил, их дочь изнасиловал в своем шатре. Можно представить, что вытворяли владимирские дружинники с простыми людьми, не знатного рода. Погуляв вволю и разорив город, князь Владимир с сознанием выполненного долга торжественно принял в Херсонесе христианство.
В таком же духе насаждалось христианство по всей Руси — в приказном порядке, мечом и огнем, с убийствами волхвов и приверженцев язычества.
Кто сказал, что из двух зол необходимо выбрать одно? Пропагандистские умельцы по заказу Кремля еще слепят для новой российской идеологии универсальное историческое чудище: Феликса Дзержинского в рясе и с крестом или князя Владимира в кожанке и с наганом
Небогатый выбор оставляет сегодняшняя власть российскому обществу: красный террористический режим или клерикальная автократия? Феликс или Владимир? Православные активисты устраивают антикоммунистические акции и клянут Дзержинского последними словами. И правильно клянут. Коммунисты собирают подписи для референдума о восстановлении памятника Дзержинскому и подозревают церковь в неумеренных политических амбициях. И правильно подозревают.
В Кремле наблюдают за холопскими схватками и посмеиваются: их устроит любой вариант — различия между ними чисто стилистические. Общественность между тем скептически относится к обеим кампаниям. Возможно, именно поэтому в последнее время схватки между клерикалами-патриотами и красными слегка поутихли. Первые под давлением местных жителей и университетского студенчества отказались от идеи установки памятника Владимиру на Воробьевых горах. Вторые, столкнувшись с общественным неприятием Дзержинского, решили не сдавать в Мосизбирком собранные подписи в пользу проведения референдума. Ситуация замерла в неопределенности.
Впрочем, кто сказал, что из двух зол необходимо выбрать одно? Пропагандистские умельцы по заказу Кремля еще слепят для новой российской идеологии универсальное историческое чудище: Феликса Дзержинского в рясе и с крестом или князя Владимира в кожанке и с наганом.
