В авторской колонке, написанной для газеты Wall Street Journal, Андрей Пионтковский отмечает, что нарастующую волну протестов в России невозможно остановить, и единственный шанс для спасения России сегодня — это уход Владимира Путина. ИСР также публикует ответы г-на Пионтковского на вопросы читателей, последовавшие после его октябрьского интервью.
Как пишет Пионтковский в своей колонке, падение путинского режима было ускорено двумя событиями этого года. Первое событие — объявление Путиным о своем возвращение на пост президента на третий срок, состоявшееся 24 сентября. Второе — парламентские выборы 4 декабря, признанные сфальсифицированными и многими независимыми наблюдателями, и рядовыми российскими гражданами.
«Эти события полностью подорвали легитимность путинского режима и превратили его в посмешище в глазах общества. Президентские выборы, запланированные на 4 марта, даже если и закончатся официальной «победой» для г-на Путина, скорее всего, станут еще одним важным шагом к падению режма», — рассуждает Пионтковский.
Продолжая анализ сложившейся ситуации, эксперт сравнивает российский социальный подъем (напомним, что 10 декабря более 60 тыс. россиян вышли на улицы Москвы, чтобы выразить протест против режима) с так называемой «Арабской весной». «Как и в случае с режимом Мубарака в Египте, путинский режим проиграл битву за сердца и умы собственного народа. Среди них — множество молодых людей, которые не видят никакого будущего при существующем режиме. После этого протеста Россия никогда больше не будет прежней».
Российские власти пытаются делать вид, что ничего не происходит, обвинив в протестах Администрацию США, которая, согласно недавним заявлениям Владимира Путина (ссылка), подавала «сигналы» российской оппозиции и пыталась дестабилизировать страну. Однако Пионтковский отмечает, что на самом деле власти отдают себе полный отчет о ситуации, в которую они поставили себя и страну. Он цитирует свой разговор с одним кремлевским идеологом, который признался, что «сейчас уже поздно спрыгивать с поезда. Придут новые люди и арестуют нас (если мы потеряем власть). Поэтому у нас нет иного выбора, как продолжать вертеться, как белка в колесе».
А заключении своей колонки Пионтковский делает один важный вывод: сохранение путинского режима куда более опасно, чем его падение. «Уход Путина — единственный шанс, имеющийся у нас, чтобы спасти Россию от гангрены системной коррупции», — резюмирует он.
Андрей Пионтковский ответил на вопросы читателей imrussia.org
Получив множество комментариев и вопросов после публикации интервью с Андреем Пионтковским, мы решили продолжить дискуссию о политическом будущем России. Сегодня мы публикуем ответы Пионтковского на наиболее популярные вопросы читателей.
Ольга Хвостунова: Основной интерес у читателей вызвало ваше предположение, что, вернувшись на пост президента, Владимир Путин может выпустить на свободу Ходорковского и Лебедева. Многие считают этот момент спорным. Почему вы думаете, что подобный шаг со стороны Путина возможен?
Андрей Пионтковский: Прежде всего, я хотел бы подчеркнуть, что этого не могло случиться при Медведеве, потому что для Путина это создало бы неприятное противопоставление: «злой» Путин посадил, а «добрый» Медведев освободил. Однако в период президентства Путина могут сработать политические обстоятельства, при которых найдется форма для освобождения Ходорковского и Лебедева.
О.Х.: Например?
А.П.: Например, таким обстоятельством гипотетически может стать желание Кремля вернуть в Москву Виктора Бута. Если внимательно послушать пресс-конференции супруги Бута — Аллы, то можно увидеть, что с каждым разом ее оценки бездействия российских властей становятся все более резкими. Практически это недвусмысленный месседж: долго молчать Бут не будет. А ему явно есть, что сказать. Очевидно, что 20-летний молодой офицер, каким Бут был в начале 90-х, не мог создать империю по торговле оружием, тем более что речь идет о лучших образцах советского и российского вооружения. Очевидно, что у Бута были покровители в самых высоких эшелонах российской власти. Среди лиц, чьи имена называют причастными к делу Бута, фигурирует, например, такой близкий Путину человек, как Игорь Сечин [вице-премьер РФ — O.Х.]. Вся эта история грозит превратиться в большую сенсацию. И судя по последним телодвижениям, Кремль на многое готов пойти, чтобы получить Бута назад. И здесь я могу предположить, что Путин мог бы пойти на обмен Бута на Ходорковского и Лебедева. Вопрос в том, заинтересует ли подобный обмен Вашингтон.
О.Х.: В продолжение темы — вопрос о судьбе других политзаключенных, которых в стране, по некоторым данным, порядка 2,5 тыс. Вы согласны с такой оценкой? Кого вообще можно называть политзаключенным?
А.П.: Политзаключенными вполне можно считать тех бизнесменов, которые были арестованы силовиками, желавшими захватить их предприятия и собственность. Как показывают исследования Ольги Романовой, например, их число составляет уже десятки тысяч. Муж Романовой Алексей Козлов в этом смысле был тоже политическим заключенным. Или, например, Евгений Чичваркин, получивший в Лондоне статус политического эмигранта. Основываясь на этом прецеденте, можно сказать, что подобные дела являются политически мотивированным, а их участники — жертвы хищнических рейдерских атак силовых структур.
О.Х. Какие у них перспективы?
А.П.: Поскольку не у всех такие жены, как Романова, перспективы у большинства примерно такие же, как у Ходорковского и Лебедева: при существующем режиме трудно ожидать их освобождения и тем более реабилитации. Но как я говорил в прошлый раз, этот режим недолговечен. А с тех пор мое убеждение только усилилось.
О.Х.: То есть когда режим падет, все те люди, которые сейчас находятся в тюрьме и считаются политзаключенными, будут освобождены и реабилитированы?
А.П.: Конечно. А участники режима понесут ответственность за свои преступления.
О.Х.: Еще одна проблема, которая многих волнует, это ситуация со свободой слова в России. Как вы оцениваете цензуру в российских СМИ?
А.П.: Путинский режим — это новый тип авторитаризма, который работает экономными средствами. Массовых репрессий нет, а есть точечные. Цензуры ведь тоже по сути нет, есть самоцензура. Для ее появления было достаточно закрыть одну телекомпанию — НТВ — и убить несколько журналистов, имевших федеральную известность, — Щекочихина, Политковскую, Эстемирову. В регионах, правда, десятки журналистов были убиты. Но если сравнить со сталинскими временами, то масштабы не те: это не десятки тысяч по России. Сегодня рамки самоцензуры меняются вместе с атмосферой в обществе. Если взять интернет, то сейчас там господствует резко критическое отношение к власти. Или, например, такой солидный канал, как «Эхо Москвы», который всегда старался соблюдать известный баланс между оппозиционностью и лояльностью власти, в последнее время также стал демонстрировать резко критический настрой. При этом не забывайте, что 51% акций этой радиостанции принадлежит «Газпрому». Впервые они начали публиковать мои блоги на своем сайте, чего не было несколько лет. Появилось несколько новых интернет-телеканалов — например, «Дождь». Бастионом защиты режима остаются пока два-три федеральных телеканала.
О.Х.: То есть вы видите перемены к лучшему?
А.П.: Режим явно теряет популярность. Достаточно вспомнить последний пример, когда Путина освистала публика на боксерском поединке. Вы, наверное, можете отметить сегодня, что у меня появились более оптимистические нотки, нежели месяц назад, когда мы разговаривала в прошлый раз. За этот месяц произошел тектонический сдвиг в общественном сознании. Формально никаких политических событий не случилось, но в сознании людей такие сдвиги происходят каждый день. И они не в пользу режима.
О.Х.: И все же у многих присутствует некоторый скепсис. Мол, Путин далеко не глупый человек, он должен прекрасно понимать, в каком состоянии находится общество. И у него по-прежнему достаточно ресурсов, чтобы переломить ситуацию в свою пользу.
А.П.: Проблема в том, что процессы уже вышли из-под контроля Путина и его окружения. Они совершают ошибку за ошибкой. И это выглядит просто смешно. Показательно, что такие настроения начинают преобладать и внутри элит. Однако пиарщики Путина, кажется, начали это понимать. Буквально на днях отменили два важных политических события. В конце ноября Медведев должен был зачитывать ежегодное обращение к Федеральному собранию, а Путин — проводить свое ежегодное телешоу, когда он якобы в прямом эфире разговаривает с народом. Оба эти события были отменены. Видимо, умные люди сообразили, что с точки зрения избирательной кампании это может принести одни минусы. А что касается того, умный Путин или нет, я уже говорил и повторю: он вступил в фазу клинического безумия и потери связи с реальностью. Все это указывает на необратимость процесса распада власти, который резко усилился после 24 сентября.
