Институт современной России завершает серию публикаций о кремлевской пропаганде, направленной на поддержку режима Владимира Путина в России и за ее пределами. В первой и второй частях исследования речь шла о системных орудиях пропаганды. Третья часть посвящена точечным инструментам – проектам, которые на первый взгляд являются производными демократии, но при более пристальном рассмотрении оказываются пустой имитацией.
Кремниевый миф
В ноябре 2009 года Дмитрий Медведев, являвшийся на тот момент президентом России, выступил с предложением создать в стране уникальный инновационный научно-технологический центр – своеобразную российскую Кремниевую долину. Идея главы государства была немедленно принята на вооружение. Уже в марте следующего года местом строительства центра было выбрано подмосковное Сколково. По некоторым предположениям, Сколково выбрали по ряду вполне корыстных причин: именно там была расположена бизнес-школа с одноименным названием (в попечительский совет которой входят сам Медведев, а также ряд министров российского правительства). Кроме того, прилегающие к «иннограду» (именно так был назван сколковский проект) земли принадлежат таким людям, как первый вице-премьер Игорь Шувалов и предприниматели-миллиардеры Сулейман Керимов, Роман Абрамович и Александр Светаков. По оценкам экспертов, по завершении строительства «Сколково» стоимость этих земель вырастет в разы.
«Сколково» быстро стало любимым проектом Медведева и получило максимальную поддержку со стороны частных и государственных инвесторов. Проект также стал эффектным пиар-инструментом для продвижения «либеральной» повестки дня российского президента. В 2010 году Медведев совершил поездку в калифорнийскую Кремниевую долину, где с энтузиазмом рассказывал о будущем «иннограде». Он также встретился с представителями ведущих технологических компаний США, включая Стива Джобса, от которого получил в подарок новый айфон. «Сколково» позиционировалось как часть новой России, что должно было привлечь западные инвестиции и западных специалистов.
На бумаге проект выглядел привлекательно. Предполагалось, что «Сколково» станет концентрацией всего лучшего, что имелось в активе российской науки, но при этом существующие наработки можно будет коммерциализировать и успешно выводить на рынок. Согласно проекту, в «иннограде» должны быть построены пять технологических кластеров (биомедицина, космос, информационные, ядерные и энергетические технологии), технопарки и новый университет. Первоначальный объем инвестиций со стороны государства был заявлен в размере 3–4 млрд руб., которые должны были пойти на создание инфраструктуры «иннограда». Строительство основных объектов планировалось завершить в 2012 году, хотя, как отметил один из кураторов проекта Владислав Сурков (на тот момент замглавы администрации президента, а сегодня руководитель аппарата правительства), на создание научной среды необходимо 10–15 лет. Проект был заявлен как пилотный, а полученный опыт планировалось распространить по всей России, чтобы модернизировать страну изнутри.
«С помощью тоталитарной системы из аграрной страны можно сделать индустриальную, но нельзя из индустриальной страны таким же образом сделать постиндустриальную»
Благодаря мощной пиар-поддержке (публикациям в ведущих западных изданиях, заявлениям чиновников и бизнесменов на высшем уровне) проект действительно производил благоприятное впечатление. На какое-то время за блеском бренда «Сколково» перестали быть видны такие проблемы, как коррупция, регулируемый общественно-политический и деловой климат, зависимая правовая система и пр.
Однако у ряда экспертов сколковский проект изначально вызывал скепсис. Так, Доминик Фаш, председатель совета директоров «Энел ОГК-5» и один из основателей французского «иннограда» София-Антиполис, в интервью «Коммерсанту» отметил, что «нет инновационного проклятия – есть советский тупик». По его мнению, «в целом идеология проекта абсурдна»: «Например, я нахожу именно абсурдным предложение организовать в Сколково отдельную неподкупную милицию. Разве этим следует заниматься? Нужно делать то, что повлечет за собой изменение общества, следует запастись терпением, так как потребуются десятилетия, чтобы увидеть результаты такой деятельности. Обычные политики не могут себе этого позволить».
Основатель партии «Яблоко» Григорий Явлинский был еще более резок, заявив, что «обсуждать всерьез насильственную модернизацию невозможно». «История показывает, что с помощью тоталитарной системы из аграрной страны можно сделать индустриальную, но нельзя из индустриальной страны таким же образом сделать постиндустриальную», – отметил политик.
Тем не менее идея «Сколково» как будущей российской Кремниевой долины привлекла внимание научного, академического и бизнес-сообщества на Западе и прежде всего в США. Во-первых, «Сколково» получило беспрецедентные налоговые льготы, статус особой экономической зоны, а также облегченный таможенный и визовый режим для иностранцев, пожелавших работать в «иннограде». Среди компаний, поддержавших «Сколково», фигурирует, например, американская корпорация Ciscо Systems, подписавшая меморандум о намерении инвестировать в проект $1 млрд. О своем интересе к проекту заявили такие иностранные компании, как Siemens, Intel, IBM, и российские «Ренова», Сбербанк, ФСК, «Трансмашхолдинг» и др.
Во-вторых, партнером Сколковского института науки и технологий (Сколтеха) был выбран Массачусетский технологический институт (МТИ), что придало проекту весомую репутационную составляющую. Развивать Сколтех взялась группа профессоров МТИ во главе с Эдвардом Кроули, занявшим пост ректора будущего университета. Престиж и авторитетность МТИ в академических и бизнес-кругах США открыли «Сколково» многие двери, позволив проекту (и российскому правительству) нужным образом позиционировать себя на западном рынке.
Наконец, в-третьих, сама идея создать в России центр для развития инноваций, коммерциализации новых разработок и технологий, стимулирования стартапов, привлечения лучших мировых ученых и профессоров и обучения студентов по новейшим программам звучала разумно и свежо.
Однако, несмотря на благоприятные условия, «Сколково» пока не достигло заявленных высот: градостроительный план до сих пор находится на стадии разработки, проект покинули несколько западных топ-менеджеров. Кроме того, уже в 2011 году Владимир Путин, являвшийся на тот момент премьер-министром, инициировал создание Агентства стратегических инициатив, позиционированного как продолжение «Сколково». В реальности этот шаг был скорее сигналом о том, что Путин не потерпит конкуренции в лидерстве и что вопрос инноваций рано или поздно будет решаться им лично. Вернувшись на пост президента в 2012 году, Путин приостановил проект, отказавшись подписывать поправки к закону «О Сколково», объясняя это тем, что «не определены критерии и показатели, необходимые для оценки эффективности результатов деятельности “Сколково”».
«Сколково» было любимым проектом экс-президента России Дмитрия Медведева
Также в конце 2012 года пост управляющего директора фонда «Сколково» покинул Стивен Гайгер. По итогам своей работы на этом посту Гайгер написал колонку, в которой заметил, что «типичной ошибкой глобальных инновационных проектов в разных странах мира является желание изначально заявить о себе как о безумно дорогом супергороде, собравшем в себе новые архитектурные и технологические чудеса света. Они выглядят захватывающе, о них легко снимать футуристические видеосюжеты, но они почти всегда так и остаются проектами и имеют мало общего с развитием инноваций. Хуже того, они отвлекают внимание и финансирование от реальных инноваций». Единственным исключением в непоследовательной реализации сколковского проекта Гайгер назвал Сколтех.
Еще одной неприятностью для «Сколково» стало расследование, инициированное Следственным комитетом России (СКР) по делу о незаконной растрате 24 млн руб. экс-главой финансового департамента фонда «Сколково» Кириллом Луговцевым и генеральным директором таможенно-финансовой компании «Сколково» Владимиром Хохловым. Чуть позже появились новости о том, что СКР проверяет оперативную информацию о нецелевом расходовании 3,5 млрд руб. По данным следствия, эти средства были размещены на депозитах Меткомбанка, аффилированного со структурами президента фонда Виктора Вексельберга.
В свое время Евгений Ясин, научный руководитель Высшей школы экономики, заметил, что руководители государства «в целом говорят правильные вещи: что нам нужна модернизация, нам нужна инновационная экономика… Но только надо понять: как это все будет происходить? Если вы рассчитываете, что вы выделите большие деньги на “Сколково”, построите там какие-то предприятия, пригласите нобелевских лауреатов и сразу дело у вас пойдет на лад, боюсь, что это не решит проблемы. Даже десяток “Сколково” не решит проблемы. Кремниевая долина в Пало-Альто возникла на почве университетов и свободного движения студентов <…> Это был настоящий порыв. Там свободная, демократическая страна. Там действовали институты, которые обеспечивали защиту прав собственности, обеспечивали условия для развития конкуренции, обеспечивали конкуренцию не только экономическую, но и политическую и, главное, под покровительством верховенства закона. Там закон был и остается важнее личности начальника, вождя. Собственно, успехи Европы и успехи стран англосаксонской культуры привязаны к этим основным институтам».
