Институт современной России

Нефтяной рынок развивается циклично. Упрощенно происходит это так: на дне цикла цены на нефть находятся на низком уровне, наблюдается избыток предложения нефти, инвестиции замедляются. Затем снижение цен начинает стимулировать спрос, который постепенно превышает предложение и толкает вверх цены на нефть. Далее с ростом цен нефтяные компании начинают наращивать прибыль и инвестируют в развитие новых проектов. В отрасли происходим подъем, разработка новых месторождений становится более экономичной, на рынок выходят новые компании, и ситуация развивается до тех пор, пока рынок не перенасыщается и спрос снижается. Далее происходит известное: нефтяные цены падают, компании режут расходы, отрасль сжимается, и наступает дно цикла.

Сегодня, когда цены на нефть марок Brent и WTI опустились ниже $30 за баррель, можно констатировать, что мировой энергетический рынок приближается к дну цикла. По прогнозам Morgan Stanley, нефтяные цены могут упасть еще ниже – до $20. Однако здесь стоит сделать оговорку, что существуют различные циклы, в рамках которых могут быть разные представления о верхних и нижних значениях ценового коридора. Как объясняет британский экономист Анатолий Калетский, начиная с 1970-х в нефтяной отрасли чередовались два типа циклов: в первом цены колебались в промежутке $50-120, во втором – $20-50. Соответственно, цена в $50 за баррель, являвшаяся дном для первого цикла, была потолком для второго. Учитывая текущие тенденции на рынке, очевидно, что нефтяная отрасль сегодня находится во втором цикле, в котором ожидать цены выше $50 в ближайшее время будет нереалистично.

Чем объясняется смена циклов? На данном этапе ключевым фактором является позиция ОПЕК, страны-члены которой в совокупности обеспечивают порядка 40% мирового объема нефти. Калетский называет цену в $50 за баррель нефть «демаркационной линией» между двумя типами циклов – монополистическим и конкурентным. На конкурентном рынке в цене учитываются издержки, которые производитель должен покрыть для производства объема нефти, необходимого для удовлетворения спроса. В монополистическом цикле монополист (ОПЕК) может искусственно завысить цену и одновременно регулировать производство, чтобы предложение нефти не превышало спрос.

С 2005 года до середины 2014-го ОПЕК, где первую скрипку играет Саудовская Аравия, поддерживала монополистический режим. Однако со временем высокие нефтяные цены создали благоприятные условия для таких производителей, как США и Канада, сделав рентабельной разработку сложных, дорогих проектов (сланцы, нефтяные пески и т.п.). Сочетание таких факторов, как благоприятная рыночная конъюнктура и прорыв в области технологий фрекинга (гидравлический разрыв пласта), а также горизонтального бурения, положили начало сланцевой революции в США. Америка стала активно наращивать производство нефти и быстро догонять своих ближневосточных конкурентов. 

Полтора года назад ОПЕК окончательно осознала потенциальную опасность ситуацию, в которой во имя поддержания высоких цен на нефть ей пришлось бы сокращать собственное производство. Тогда же руководство Саудовской Аравии приняло решение предотвратить наметившиеся изменения в балансе сил на энергетическом рынке и кардинально пересмотрело ценовую политику, сделав ставку на наращивание производства нефти. Избыток нефти, в свою очередь, потянул мировые цены вниз. И хотя цена барреля нефти для балансировки бюджета той же Саудовской Аравии превышает $100 (при том что себестоимость добычи колеблется на уровне $4-5), саудовцы, сбившие за последние полтора года нефтяные цены более чем вдвое, готовы пойти даже на $20, лишь бы в долгосрочной перспективе не потерять долю рынка и не допустить выход США в лидеры.

Однако новая рыночная реальность бросает серьезный вызов американским производителям сланцевой нефти. Что произойдет с их проектами, если цены на нефть будут колебаться в коридоре $20-50? Опубликованный на днях доклад Международного энергетического агентства о работе буровых на сланцевых проектах в США зафиксировал чистое падение добычи по всем ключевым месторождениям в 2015 году: Баккен, Игл Форд, Марселлус, Хайнесвилл, Ниобрара. Незначительный прирост добычи нефти наблюдается в регионах Ютика и Пермианский. Причем падение идет за счет отработки старых месторождений, в то время как на всех новых буровых добыча нефти и газа в прошлом году росла.

Тем не менее, даже если цены на нефть продолжат падать, объявлять о конце сланцевой революции было бы неверно. На то есть ряд причин. Во-первых, наступление конкурентного режима вытеснит с рынка менее конкурентоспособные компании, присоединившиеся к всеобщему буму в период высоких цен и рассчитывавшие на быструю прибыль, а не на долгосрочное развитие. Других новая реальность заставит повышать эффективность производства – и они уже это делают. Хотя число буровых на сланцевых проектах в 2011-14 годах в целом не менялось, по данным Rystad Energy, производство сланцевой нефти и газа на них утроилось – с четырех до 12 млрд баррелей нефтяного эквивалента в день. Кроме того, если в 2006 году для безубыточной работы сланцевых проектов нефтяные цены должны были находиться на уровне $80-100 за баррель, то к 2014-му себестоимость добычи на некоторых месторождениях снизилась до $40 за баррель. Таким образом, часть производителей вполне может работать в низком ценовом коридоре.

Во-вторых, новые условия рынка означают, что производители сосредоточатся на разработке только наиболее качественных, перспективных месторождений. И это позволит снизить себестоимость добычи и защитить сланцевые проекты от ценовых флуктуаций. Наконец, более низкие цены позволят охладить перегретый рынок и, как отмечают в Бостонской консалтинговой группе, «перезагрузить издержки», выведя их на более устойчивый уровень.

Сланцевая революция выпустила джина из бутылки, изменив баланс сил на энергетическом рынке и наметив новые направления для развития отрасли. Загнать его обратно будет невозможно, как невозможно остановить прогресс, развитие технологий и инноваций. В конкурентном цикле нефтяных цен выживут только сильнейшие, и, похоже, у сланцевых производителей есть все шансы.