Институт современной России

Факты

Хронология отравления Алексея Навального хорошо задокументирована, но совсем кратко она выглядит так. 20 августа оппозиционер почувствовал себя плохо во время перелета из Томска в Москву. Самолет экстренно сел в Омске, где медики изначально диагностировали у Навального отравление и вкололи ему антидот. В местной больнице оппозиционер впал в кому, а местные врачи поставили ему диагноз — «нарушение обмена веществ». 

Затем, под давлением родственников и друзей политика, а также из-за разгоревшегося международного скандала российские власти вынуждены были разрешить транспортировку Навального в берлинскую клинику «Шарите», где, проведя три недели в искусственной коме, он наконец пришел в себя. Как впоследствии заметил его соратник Илья Яшин, Навальный выжил благодаря случайным обстоятельствам: экстренная посадка самолета в Омске, своевременное введение антидота и оперативный перевод в специализированную немецкую клинику. 

2 сентября немецкие власти обнародовали результаты анализов Навального. Токсикологическая экспертиза, проведенная специализированной лабораторией бундесвера, обнаружила «неоспоримые доказательства» присутствия в его организме следов химического вещества из группы «Новичок». По данным журнала Der Spiegel, следы «Новичка» были также найдены на коже политика и на горлышке от бутылки, изъятой из его номера в томской гостинице. 

Выводы немецких ученых не вызывают сомнений и впоследствии были подтверждены сертифицированными лабораториями Организации по запрещению химического оружия (ОЗХО), а также независимыми экспертами в Швеции и Франции. 

Эти события шокировали многих наблюдателей и в России, и на Западе. Независимые российские наблюдатели выдвинули версию о стремлении Кремля обезглавить оппозицию, объясняя выбор времени для покушения такими факторами, как протесты в Беларуси, проведение региональных выборов в России, воцарение общего духа безнаказанности в результате новой конструкции власти, при которой в стране больше нет места оппозиции. 

Похожие дискуссии развернулись и на Западе. Стратегически важным моментом стали слова канцлера Германии Ангелы Меркель о том, что, учитывая роль Навального как лидера российской оппозиции, его «хотели заставить замолчать». Это заявление было недвусмысленным сигналом Владимиру Путину. Практически сразу после отравления оппозиционера США и Евросоюз стали обсуждать различные санкции против России, хотя расследование по факту отравления Навального так и не было открыто.

 

Нарративы 

Если западные лидеры заявили о своей безоговорочной поддержке российскому оппозиционеру, отношение к отравлению Навального в России оказалось несколько иным. 2 октября «Левада-центр» опубликовал данные опроса о ситуации с Навальным, согласно которым лишь 33% россиян доверяют информации о том, что политик был намеренно отравлен — 55% так не считают. Стоит добавить, что общий уровень одобрения Навального по стране достаточно низок, что не могло не отразиться на результатах опроса. В том же опросе лишь 20% респондентов заявили, что доверяют Навальному, 50% — что не доверяют, 18% вообще не слышали о нем (12% затруднились с ответом). 

Очевидно, что не последнюю роль в подобных оценках сыграла пропагандистская кампания, направленная на дискредитацию деятельности Навального. Кейс с его отравлением — классический пример многовекторности этой кампании. С его помощью можно проследить, как менялись нарративы, запущенные в информационное пространство лояльными Кремлю спикерами. 

Так, первой реакцией на новость об экстренной госпитализации Навального стало отрицание факта отравления. 21 августа главный редактор RT Маргарита Симоньян в своем телеграм-канале заявила, что у Навального, видимо, случился гипогликемический криз. На следующий день колумнист Sputnik Петр Акопов, ссылаясь на версию омских врачей о нарушении обмена веществ, также поставил под вопрос сам факт отравления, подчеркнув, что в больницу политика якобы привели стресс и «переживание своей нереализованности».  

Когда отрицать факт отравления стало бессмысленно, нарратив приобрел конспирологический характер. 24 августа ситуацию прокомментировал популярный ведущий телеканала «Россия» доктор Александр Мясников, предупредивший, что отравление Навального может оказаться провокацией, цель которой — «очернить власть», о чем он призвал помнить, когда «из Навального будут делать нового Скрипаля». Мясников также добавил, что если бы Навального действительно «хотели бы убить — убили бы». На следующий день гендиректор МИА «Россия Сегодня», ведущий программы «Вести недели» Дмитрий Киселев заявил, что России невыгодно отравление Навального, намекнув, что виновных нужно искать на Западе. 

После того как 2 сентября стали известны результаты токсикологической экспертизы, обнаружившей следы «Новичка» в анализах Навального, на вооружение был взят нарратив о враждебности Запада в отношении России. В тот же день пресс-секретарь МИДа Мария Захарова заявила, что в версии Германии об отравлении якобы «нет фактуры», и обвинила немецкие власти в пренебрежении «имеющимися правовыми механизмами взаимодействия и сотрудничества для получения истинного результата». 

На следующий день теле- и радиоведущий Владимир Соловьев в эфире Вести FM выдвинул версию, что отравление Навального будет использовано Западом как повод для закрытия «Северного потока-2» (ИСР анализировал вопрос о санкциях против этого газопроводного проекта здесь). Позднее, выступая в эфире YouTube-канала «Соловьев Live», Захарова оценила действия Берлина как «заранее написанный сценарий», подчеркнув, что Германия должна ответить на официальные запросы Генпрокуратуры РФ и предоставить запрошенную информацию. 

Наконец, еще одним нарративом, запущенным в информационное пространство Дмитрием Киселевым 6 сентября, стала конспирологическая теория о том, что Навального отравили уже в Германии. «Послушайте, мы отправили Навального в Германию без ядов в организме, — заявил он в «Вестях недели». — И у нас есть этому бесспорные доказательства, … включая биоматериалы пациента. Яды у Навального странным образом обнаружены уже на территории Германии». 

6 сентября в эфире своей программы Дмитрий Киселев также заявил, что скандал с отравлением Навального «смахивает на операцию спецслужб, которым отравленный Навальный нужнее неотравленного». «Отравленный Навальный в руках американцев – отличная карта», – добавил он, иронизируя в отношении потенциальных санкций Запада против России. Фото: скриншот vesti7.ru.

 

Очевидно, что этот нарратив наиболее удобен для российских властей, поскольку он снимает ответственность с России, перекладывая ее на Германию или другие страны, якобы синтезировавшие «Новичок». 11 сентября постпред России в ООН Василий Небензя снова подчеркнул, что российские врачи не обнаружили яд в анализах Навального, а Германия не предоставила России доказательств преднамеренности его отравления. Спустя несколько дней глава Службы внешней разведки Сергей Нарышкин подтвердил эту версию. Более того, как вскоре стало известно благодаря источникам газеты Le Monde, раскрывшей подробности телефонного разговора французского президента Эмманюэля Макрона с Путиным, российский президент предположил, что Навальный якобы отравился сам. (Кремль обвиняет газету в неточностях).

 

Конструирование

Анализ ключевых нарративов позволяет выявить два направления информационных потоков, генерируемых Кремлем. Первое направление — дискурс лояльных журналистов, экспертов, лидеров общественного мнения, которые в заданных Кремлем рамках относительно свободно обсуждают самые разнообразные версии произошедшего. 

Эта дискуссия пестрит конспирологическими теориями и рассчитана на массовую аудиторию. Типичным примером может служить расхожее представление о том, что, если бы Навального хотели отравить спецслужбы, то они бы это сделали. Однако, как объясняет Борис Жуйков, доктор химических наук, заведующий лабораторией радиоизотопного комплекса Института ядерных исследований РАН, результат такой операции сильно зависит от размера дозы яда. Она должна быть достаточно сильной для летального исхода, но при этом достаточно небольшой, чтобы не отравить окружающих и не быть обнаруженной при стандартных анализах. Влияет на результат и способ нанесения яда. То есть технически подобное отравление — исключительно сложная задача, и злоумышленники, по словам Жуйкова, «действовали из соображения “уж как получится”». 

Почему версия о том, что российские спецслужбы не могли провалить это задание, не приживается в массовом сознании россиян? Возможно, потому, что согласно опросам, спецслужбы входят в топ-3 института (наряду с президентом и армией), которым россияне доверяют больше всего. 

Доминирующие общественные настроения часто служат базой для кремлевских нарративов. В упомянутом выше опросе «Левады» популярным ответом на вопрос о том, чем респондентам не нравится Навальный, были его предполагаемые связи с Западом. Апеллируя к идее о враждебности Запада к России, Кремль моделирует образ Навального как агента Запада и дискредитирует деятельность оппозиции. В этом смысле заявление пресс-секретаря президента Дмитрия Пескова о связях Навального с ЦРУ выглядит логичным ответом на интервью оппозиционера журналу Der Spiegel, в котором тот обвинил  в своем отравлении Путина.

Второе направление — стратегическая политическая линия, которая разрабатывается на высшем уровне в Кремле. Тщательно сконструированные нарративы в рамках этого направления адресованы не массовой аудитории, а стратегическим субъектам: экспертам, политикам, людям, принимающим решения. Почему Владимир Путин выбрал именно Эмманюэля Макрона в качестве конфидента, которому можно было сообщить, что Навальный отравился сам? Возможно, потому, что французский президент — единственный из западных лидеров, кто с прошлого года продвигал идею о перезагрузке отношений с Россией.

Помимо стратегического подхода к выбору субъектов, еще одним инструментом конструирования политического нарратива является манипулирование профессиональными знаниями. Характерный пример — запрос российской Генпрокуратуры, направленный в немецкие органы юстиции, о предоставлении документов, связанных с транспортировкой Навального в Берлин и его лечением в клинике «Шарите». Именно на игнорирование этого запроса сетовали Мария Захарова и Василий Небензя. 

Манипулирование заключается в том, что запрос был сделан на основании Европейской конвенции о взаимной правовой помощи по уголовным делам 1959 года, согласно которой подобная помощь может быть оказана Германией только в случае, если Россия проводит собственное расследование. Но Россия не видит оснований для его открытия! 

Еще 20 августа, то есть в тот же день, когда стало известно об отравлении Навального, коллеги политика обратились в Следственный комитет России (СКР) с требованием возбудить уголовное дело «по факту посягательства на жизнь общественного деятеля в целях прекращения его политической деятельности либо из мести за такую деятельность (ст. 277) и покушения на убийство (ст. 30, 105 УК РФ)». Однако в СКР не нашли достаточных оснований для удовлетворения этого запроса. Решение не возбуждать уголовное дело явно принято в Кремле, о чем свидетельствует заявление Дмитрия Пескова, согласно которому, раз российские врачи не обнаружили яд в анализах Навального, юридических основания для запуска расследования нет.

В своем запросе Генпрокуратура четко говорит, что ведет лишь доследственную проверку, которая не является расследованием. Иными словами, формального повода для запроса и получения правовой помощи от Германии у России просто нет, и негодование российских дипломатов из-за бездействия немецких властей — не более чем риторика и манипуляция фактами.

 

Бэкграунд 

Помимо прочего, нарративы Кремля пытаются создать иллюзию, что отравление Навального — это отдельно стоящий инцидент. Однако история политических убийств в России, как и история создания «Новичка», создают иную картину. 

До громкого отравления Сергея и Юлии Скрипалей в Солсбери в 2018 году отравляющие вещества группы «Новичок» в открытых источниках и научных изданиях упоминаются относительно редко, однако специалистам об их существовании известно много лет. Концепция бинарного химического оружия начала разрабатываться в СССР еще в 1970-х годах (в США — в 1950-х). В тот период в производстве химического оружия использовались так называемые «унитарные» химические агенты — готовые к использованию синтезированные вещества (например, газы VX или зарин). Однако они были высокотоксичны и нестабильны при хранении. Отличие бинарного химоружия заключалась в том, что перед использованием его необходимо было синтезировать из двух других веществ (прекурсоров). При этом сами по себе эти вещества не были столь токсичны, могли храниться по отдельности и были более стабильны.

О секретной советской программе разработки химоружия нового поколения под названием «Фолиант» миру стало известно еще в начале 1990-х. В 1992 год химики Лев Федоров и Вил Мирзаянов написали статью «Отравленная политика» в газете «Московские новости», рассказав об успешном создании в России бинарного оружия на базе отравляющих веществ, по своим боевым характеристикам значительно превосходящих VX (заявление о токсичности было позже оспорено). За эту статью Федорова, который основал движения «За химическую безопасность» и впоследствии написал ряд монографий о российском химоружии, и Мирзаянова, возглавлявшего один из технических отделов Государственного научно-исследовательского института органической химии и технологии (ГосНИИОХТ), обвинили в разглашении гостайны. После двух лет судебных разбирательств и, вероятно, под давлением международной общественности, дело было закрыто за отсутствием состава преступления (Федоров в итоге проходил по делу как свидетель). 

В 1995 году Мирзаянов уехал в США, где в том же году в Центре Стимсона вышел доклад, посвященный проблеме химического разоружения России, для которого он написал одну из глав. В частности, ученый рассказал, что, несмотря на подписанное в 1990 году советско-американское соглашение о взаимном сокращении химического оружия, согласно которому обе стороны обязывались к 2002 году снизить объемы отравляющих веществ с 40 тыс. т до 5 тыс. т, российская программа разработки бинарного химоружия так и не была закрыта. По мнению ученого, военное руководство СССР, а затем и России, посчитало, что для страны важнее не выполнять договоренности, а иметь свой ответ на разработанный в США бинарный химический боеприпас — «BLU-80/B BIGEYE».

Мирзаянов также раскрыл некоторые подробности российской программы, сообщив о том, что на базе трех унитарных химических агентов («вещество 33», А-230 и А-232) ГосНИИОХТ синтезировал и успешно протестировал бинарную группу «новичок-5», «новичок-#» (на тот момент не имевший номерного названия) и «новичок-7». Первые два яда, по данным ученого, были одобрены вооруженными силами СССР в 1989 и 1990 годах, а второй даже принят на вооружение. Также были произведены экспериментальные объемы каждого из веществ.

Все эти события разворачивались на фоне подписания Конвенции о запрещении химического оружия (КЗХО), принятой Генеральной ассамблеей ООН в 1992 году и вступившей в силу в апреле 1997 года. Россия ратифицировала КЗХО только в декабре 1997-го, хотя федеральную программу по уничтожения химического оружия Борис Ельцин запустил годом ранее. Как писали в то время российские СМИ, ратификация произошла от безысходности (против нее активно выступала Госдума): в ином случае страна попала бы под серьезные международные санкции. А обязательства по КЗХО предполагали выделение сотен миллионов долларов на утилизацию, которых в российском бюджете на тот момент просто не было. 

Склад химического оружия в России, утилизация которого началась в мае 2009 года. Фото: Green Cross Switzerland 

 

Практические работы начались только в 2002 году уже при Путине. До 2009 года ликвидация проходила при финансовой поддержке западных стран во главе с США, выделившими на российскую утилизацию порядка $1 млрд. В сентябре 2017 года Россия рапортовала об успешном уничтожении своего химического арсенала, получив официальный сертификат из рук президента ОЗХО, которым на тот момент был турецкий дипломат Ахмет Узюмджю.

Одним из ключевых в этой истории является тот факт, что при разработке и ратификации КЗХО яды группы «Новичок» не были внесены в список «контролируемых веществ» (запрещаются и уничтожаются), несмотря на имеющуюся информацию о российских разработках. Почему? Согласно версии научного редактора журнала Science Ричарда Стоуна, ряд стран-подписантов Конвенции не хотели спешить с этим вопросом, опасаясь, что подобный шаг приведет к более жесткому регулированию химической промышленности и даст злоумышленникам доступ к информации об ингредиентах химического оружия. Однако формула «Новичка» была раскрыта Мирзаяновым еще в 2008 году в книге State Secrets: An Insider's Chronicle of the Russian Chemical Weapons Program («Государственные секреты: инсайдерская хроника программы российского химического оружия»). 

Все изменилось, когда яд группы «Новичок» был обнаружен в Солсбери при попытке отравления Скрипалей, из-за чего также пострадали четверо британцев с одним летальным исходом. Расследование британских властей выявило «высокую степень вероятности» причастности российских спецслужб к этому преступлению. Почему именно Россия? Ведь, как утверждает, например, эксперт Минобороны Игорь Рыбальченко, эти вещества были якобы давно синтезированы и в самой Великобритании, и в США. 

Помимо журналистских расследований, позволивших установить личности агентов ГРУ, оказавшихся в Солсбери в момент нападения на Скрипалей, существует важный технический момент. В ряде интервью по делу отравления в Солсбери Мирзаянов подчеркивал, что при синтезе «новичков» всегда присутствует третий элемент (промоутер), который связывает побочный продукт реакции, и при необходимости эксперты могут установить происхождение этого вещества: «это как отпечаток пальца». К слову, Меркель является доктором химических наук, поэтому, делая жесткие заявления в адрес российских властей и квалифицируя отравление Навального как «преступление», она вряд ли не понимала технической стороны вопроса. 

На фоне международного скандала, разразившегося после Солсбери, дополнительную огласку получил похожий инцидент в Болгарии, где в 2015 году предполагаемые агенты российских спецслужб пытались отравить бизнесмена Эмилиана Гебрева (его компания продавала оружие Украине).

Новой огласке подвергся и тот факт, что отравляющие нервно-паралитические вещества из группы «Новичок» были использованы в 1995 году в Москве при покушении на банкира Ивана Кивилиди — в одном из наиболее громких заказных убийств в России в 90-х, в результате которого также скончалась его секретарь (яд бы нанесен на телефонную трубку в кабинете бизнесмена) и еще несколько человек пострадали. По данным «Новой газеты», получившей следственные материалы по этому делу, ампула с ядом была передана заказчику убийства Леонидом Ринком, ведущим научным сотрудником филиала ГосНИИОХТ в Шиханах Саратовской области. 

Как следует из протоколов допросов Ринка, он незаконно синтезировал вещество из группы «Новичок» вне лаборатории, признавшись, что сделал это под давлением криминальных кругов. Как минимум 8-9 ампул вещества (одной из них достаточно для убийства порядка 100 человек, а в запаянном виде она хранится 25-30 лет) могли оказаться за пределами лаборатории ГосНИИОХТ. Как заключает издание, в 1990-е годы государство по сути потеряло контроль над этими отравляющими веществами. Этот вывод подтверждается и Мирзаяновым, предупреждавшим в докладе Центра Стимсона, что в разгар экономического кризиса начала 90-х правила соблюдения техники безопасности на объектах ГосНИИОХТ оставляли желать лучшего и риск попадания ядовитых химикатов на черный рынок был достаточно велик.  

Несмотря на многолетнюю предысторию «новичков», только международная огласка событий в Солсбери поставила перед ОЗХО вопрос о необходимости их запрета. В ноябре 2019 года организация внесла их в список «контролируемых веществ» КЗХО, а в силу это изменение вступило в июне 2020-го. 

 

Последствия 

Нарушение положений КЗХО создает основания для расследования и преследования в судебном порядке любой группы лиц, применивших химическое оружие в любой точке мира. Согласно заявлению нынешнего главы ОЗХО Фернандо Ариаса, организация квалифицирует использование нервно-паралитического вещества против Навального как применение химического оружия. То есть, если Россия не станет расследовать отравление Навального, это сделают эксперты ОЗХО. 

Понимая риски, российский МИД сначала обвинил ОЗХО в предвзятости, а затем пригласил экспертов организации в Россию для проведения совместного расследования. Эффективность их сотрудничества — с точки зрения выяснения правды — с российскими правоохранительными органами вызывает большие сомнения, учитывая политическую стратегию Кремля. По мнению экспертов в области международного права, шансов на успех у международных расследований по делу Навального, учитывая его российскую юрисдикцию, практически нет.  

Статья XII КЗХО описывает меры, которые могут принять страны-члены ОЗХО в случае нарушения ее положений. В серьезных случаях, к которым можно отнести применение «новичков» для покушения на жизнь человека, государства-участники в соответствии с международным правом могут принять коллективные меры, такие как санкции (о чем подробно написали многие СМИ). Проблема также может быть вынесена на более высокий уровень Генеральной ассамблеи и Совбеза ООН. Любой из этих шагов нанесет серьезный удар как по экономике, так и по международному имиджу и дипломатическому престижу России. 

Владимир Путин принял канцлера Германии Ангелу Меркель в Кремле в январе 2020 года. Отношения двух стран оказались в кризисе после отравления Навального. Фото: kremlin.ru

 

Потенциально в Кремле могли бы признать, что Навального действительно отравили «Новичком» на территории России, но попытаться квалифицировать это как бытовое, а не политическое преступление. Но в таком случае пришлось бы признать, что государство действительно потеряло, пусть даже частично, контроль за химическим оружием. Символические последствия такого признания еще более опасны для режима Путина, проецирующего имидж России как государства силы и порядка. 

Как минимум по этим причинам — не говоря уже о том, что за отравлением Навального действительно могут стоять российские спецслужбы, совершившие покушение на оппозиционера если не по прямому указанию, то с ведома Путина, — Кремль не станет открывать уголовное расследование и никогда не признается в наличии «новичков» на территории России. Российские власти продолжат придерживаться выбранной политической линии — отрицать, манипулировать фактами, перекладывать ответственность на Запад. 

Все эти обстоятельства наводят на мысль, что покушение на Навального, вероятно, никогда не будет раскрыто, как не раскрыты до сих пор убийства Юрия Щекочихина, Анны Политковской, Натальи Эстемировой, Бориса Немцова, а также отравления Владимира Кара-Мурзы-мл. и Петра Верзилова. 

Напрашивается вывод, что отравление лидера российской оппозиции и разгоревшийся вокруг этого международный скандал ничего не меняют в поведении и позициях Кремля. Режим, на первый взгляд, остается неуязвимым. Возможно, незамедлительных последствий он действительно не испытает, несмотря на неизбежность очередного раунда западных санкций, к которым режим научился адаптироваться. 

И все же чувствительным и стратегически серьезным следствием покушения на Навального стало разрушение российско-германских отношений. Как пишет глава Московского центра Карнеги Дмитрий Тренин, «Германия больше не будет проводить в отношении России какую-то особую политику. Не будет пытаться понять мотивы другой стороны, стремиться к взаимопониманию и хотя бы минимальному взаимодействию». Эксперт назвал это «последним и самым мощным в серии ударов по позициям России в Европе». В международных отношениях сделан еще один шаг к ухудшению отношений России с Западом, изоляции Москвы и снижению общего уровня безопасности, и оптимистичных сценариев выхода из сложившейся ситуации, похоже, нет.