Институт современной России

Гибель «Курска» как итог первых 100 дней президентства Путина

12 августа 2000 года в 11:28 утра гидроакустик тяжелого атомного ракетного крейсера «Петр Великий» Андрей Лавренюк, участвовавшего в военных учениях Северного флота в Баренцевом море, зафиксировал сейсмическое событие и запеленговал его. Этот факт означал, что командование Северного флота, взяв карту учений, могло классифицировать событие как взрыв, понять, что взрыв совпадал с местом нахождения атомной подлодки «Курск», принимавшей участие в учениях и немедленно объявить его аварийным.

Командование ВМФ признало, что субмарина затонула, только 14 августа. На тот же день пришлись первые 100 дней президентства Владимира Путина, который в день аварии, 12 августа, отбыл в краткосрочный отпуск в Сочи и впоследствии заявлял, что не знал о проводимых учениях.

Однако это были крупнейшие военно-морские учения в новой России по количеству кораблей и численности личного состава. Как было установлено впоследствии на борту атомной подлодки «Курск» взорвалась перекисно-водородная торпеда, детонировавшая другие боезапасы. В результате второго, значительно более мощного взрыва, погибла основная часть экипажа, за исключением 23 человек, находившихся в кормовых отсеках. Согласно официальной версии, они прожили не более восьми часов, однако, по данным адвоката Бориса Кузнецова, представлявшего интересы 55 семей родственников погибших подводников, они жили более двух суток и их можно было спасти. 

Единственное спасательное судно «Михаил Рудницкий» прибыло место трагедии в 11 утра 13 августа. Несмотря на предложения о помощи со стороны международных спасателей, только 20 августа к месту аварии были допущены норвежские корабли. В сообщениях СМИ до последнего звучали надежды, что кто-то из подводников выжил, однако, когда норвежские водолазы наконец вскрыли спасательный люк, гибель всего экипажа была подтверждена официально. 

Несмотря на огромный общественный резонанс, Владимир Путин не прерывал отпуск в Сочи до 17 августа. 8 сентября в прямом эфире программы Ларри Кинга на CNN на вопрос ведущего, что случилось с российской подводной лодкой, Путин коротко ответил: «Она утонула».

26 июля 2002 года после опубликования официальных результатов расследования Генпрокуратура прекратила уголовное дело, возбужденное по факту гибели «Курска», «за отсутствием состава преступления». По мнению Кузнецова, дело было прекращено по политическим причинам – из-за страха руководства страны показать «полную неспособность к спасению людей в критических ситуациях».

 

Борис Кузнецов

Бывший оперуполномоченный уголовного розыска Ленинградской и Магаданской областей, известный адвокат, участник многих громких судебных процессов, Борис Кузнецов вступил в уголовное дело о гибели «Курска» летом 2002 года. Представляя интересы 55 семей 118 погибших моряков, он подал жалобу в Главную военную прокуратуру, требуя проведения дополнительного расследования. Опираясь на документы дела, адвокат оспаривал заключения, сделанные судмедэкспертом Минобороны Виктором Колкутиным и на тот момент бывшим заместителей главного штурмана ВМФ Сергеем Козловым, о времени гибели моряков и источнике происхождения стуков, посредством которых оставшиеся в живых подводники сообщали о себе. Кузнецов также указывал на многочисленные фальсификации документов дела и отмечал, что подлодку вообще нельзя было выпускать в море. 

 

 

В 2005 году Кузнецов опубликовал книгу «Она утонула… Правда о “Курске”, которую скрыл генпрокурор Устинов», в которой резко раскритиковал официальную версию трагедии, изложив факты и результаты собственного адвокатского расследования. В 2007 году в рамках другого дела Кузнецов был обвинен в разглашении государственной тайны, из-за чего вынужденно покинул страну и в 2008 году получил политическое убежище в США. Сам адвокат связал свое политическое преследование именно с публикацией книги о «Курске». В 2013 году Кузнецов выпустил второе, дополненное издание книги: «Она утонула… Правда о “Курске”, которую скрывают Путин и Устинов» (полный текст книги доступен здесь).

Ольга Хвостунова: С момента гибели «Курска» прошло 20 лет. Что важно помнить об этой трагедии сегодня?

Борис Кузнецов: Самое важное, что нужно знать, – это то, что властям нельзя врать. Потому-что когда они врут, последствия ошибок не устраняются. Это главный урок «Курска». Второй момент: «Курск» показал, что главным в России являются не интересы человека, его жизнь, здоровье, семья, а интересы государства. Но главным должна быть судьба человека. И третий момент: во главе нашего государства стоит абсолютно преступная власть. Согласно Конституции, в России есть три ветви власти. И исполнительная власть не может воздействовать ни на судебную, ни на законодательную власть. Случай с «Курском» показал, что в реальности это не так: исполнительная власть, президент, напрямую вмешивается в судебную власть. Что произошло? Путину доложили о ситуации и он принял политическое решение никого не привлекать к уголовной ответственности. Это неправильно. Но дело не в том, чтобы кто-то обязательно сидел на скамье подсудимых или получил срок. Это просто не дело президента, не дело Путина – это дело следствия, суда.

Что мы имеем спустя 20 лет? Чуть больше месяца назад приняли поправки к Конституции. Теперь в руках Путина находится право не только назначать судей, но и снимать их с должности. В Америке, например, судей тоже назначает президент, но он не имеет права их увольнять. А в России Путин теперь может манипулировать судами – от него зависит, кто, как долго и где будет сидеть, какую зарплату получать.

ОХ: Почему, на ваш взгляд, Путин принял решение никого не привлекать к уголовной ответственности?

БК: Мне сложно сказать, чем руководствовался Путин. Может быть, не хотел демонстрировать на весь мир, что ВМФ России находится в ужасном состоянии и что им управляют безответственные люди. Может, потому, что, будучи верховным главнокомандующим, он не заслушивал руководства Минобороны и ВМФ, пустив проведение учений на самотек. Из-за огромного международного резонанса совсем без наказаний обойтись было нельзя, поэтому он отправил в отставку всю верхушку Северного флота, включая командующего флотом адмирала Вячеслава Попова.

ОХ: Как вы себе представляете справедливый финал по делу «Курска»? Чтобы власть рассказала правду?

БК: Понимаете, в чем дело… Все родственники погибших моряков получили самую большую за всю историю России и Советского Союза денежную компенсацию. Международный эффект от трагедии был таков, что сотни тысяч долларов пришли со всего света. Их, правда, немного украли, но я не дал. 

ОХ: Кто украл? 

БК: Командование Северного флота. Дело в том, что субсчет для сбора международной помощи семьям погибших был открыт на счету Северного флота. И они сразу на эти деньги начали ремонтировать столовую в Видяево, чинить какие-то трубы. Закапывать, одним словом. Но я устроил скандал, а потом связался в новым командующим Северного флота Геннадием Сучковым. Он оказался очень приличным человеком и дал команду создать общественную комиссию по выплате компенсаций, после чего эти деньги поделили между семьями и всем все выплатили.

ОХ: Власть когда-нибудь расскажет правду о том, что произошло?

БК: Ну вот я рассказал правду в своей книге, выпустил оба издания за свой счет. Но книги не продаются – я их рассылаю, раздаю бесплатно. По существу дела я в книге оспариваю две экспертизы – Колкутина и Козлова. У меня работали судебно-медицинские эксперты из России и Норвегии, и их заключения показывают, что официальные выводы сфальсифицированы. 

ОХ: Вы еще опровергаете конспиративную версию о присутствии иностранной подлодки в зоне учения.

БК: Намеки на причастность американских подводных лодок к гибели «Курска» делали бывшие руководителей ВМФ и Северного флота. Но они у меня вызывают большое недоумение. Вот есть закрытый полигон – Баренцево море, – где проводятся противолодочные учения. Если предположить, что в непосредственной близости от полигона, не говоря о самом районе учений, находятся американские субмарины, то чего тогда стоит весь ВМФ России?

ОХ: В качестве заголовка книги вы взяли в фразу Путина из его интервью Ларри Кингу. Как адвокат семей погибшего экипажа, как вы это интервью оцениваете?

БК: Меня, конечно, не сама фраза поразила, а то, как она была произнесена, – вот эта его полуулыбка. Так говорить, когда произошла трагедия, нельзя – это просто не по-людски. Собственно, из-за этой фразы меня и начали прессовать. Когда была анонсирована моя книга, прессовали издательство «Де Факто». Потом пытались перехватить тираж. А я в это время обслуживал Управление делами президента, вел их дела в судах. Когда в 2005 году вышла моя книга, они со мной разорвали отношения и дали три дня, чтобы я убрался из офиса, который я снимал в бывшем здании Совета Федерации на Новом Арбате. На это было дано прямое указание из Кремля.

ОХ: Вы знали Путина еще до его президентства, лично с ним встречались. Могли ли вы предположить тогда, что этот человек будет управлять Россией 20 лет и будет управлять такими методами?

БК: Да, Путину меня изначально представил [мэр Санкт-Петербурга] Анатолий Собчак. Потом я с ним еще несколько раз встречался. Когда Путин был только кандидатом в президенты, Борис Ельцин меня попросил его поддержать, и мои адвокаты организовали в предвыборном офисе Путина бесплатную юридическую консультацию для обращавшихся к нему граждан. Но представить, что через 20 лет я окажусь в эмиграции, я не мог. В то время, учитывая его взаимоотношения с Собчаком, которому он мог в тяжелый момент жизни, мне казалось, что Путин – демократ и порядочный человек, но я никогда не занимался его биографией, не знал многого из его прошлого и ошибся в нем.

ОХ: Вас не удивило его превращение из простого полковника КГБ в несменяемого президента России?

БК: Если отбросить то, как он вылез в президенты, во всем остальном Путин – абсолютный неудачник. Он родился и жил в питерской подворотне. Почему он стал заниматься спортом? Потому что его шпыняли. Когда он пришел в Академию внешней разведки, куда его отправили? В ГДР – директором Дома дружбы. Что он там делал? В лучшем случае бумажки перебирал, а в худшем – открывал двери. Я много встречался с чекистами, и среди них есть разные люди. Например, я представлял интересы генерала [Олега] Калугина – он настоящий разведчик, профессионал своего дела. Его боевые награды – это вербовки, ценная информация. А у Путина никогда не было ни вербовок, ни одной боевой награды за всего время службы в КГБ. Но все-таки чему-то его там учили, и теперь он использует методы оперативно-розыскной деятельности в управлении государством. Ломает людей, покупает людей – и в России, и за рубежом.

ОХ: На ваш взгляд, «Курск» что-то изменил в общественном сознании? Почему, например, люди, критиковавшие Путина во время трагедии, поддерживают его сегодня?

БК: Я думаю, что много заложено на генетическом уровне. Помните, когда была принята Великая Хартия вольностей в Великобритании? В XIII веке. А в России в 1861 году только отменили крепостное право. Почти весь XX век у нас – это советский режим. У людей, по сути, до сих пор сохранилось имперское мышление. Для большинства в обществе сделать свой выбор, принять решение сложнее, чем получить указание сверху и следовать ему. С самого начала, с гибели «Курска», Путин всем показал, что для него приоритетом будут интересы государства, интересы власти, а не жизнь человека. И он продолжает действовать по этому принципу.

ОХ: Вы думаете, Путин останется президентом пожизненно?

БК: Не знаю. Россия – такая непредсказуемая страна, что там может произойти все, что угодно.