Прошедшую неделю в российской политике можно представить как драму в трех частях. 14 декабря выходит расследование отравления Алексея Навального, показавшее, что за покушением стоит ФСБ. 17 декабря Владимир Путин признает факт слежки за оппозиционером, но опровергает причастность спецслужб к попытке убийства. Но опубликованная 21 декабря запись разговора Навального с предполагаемым участником операции по его отравлению не оставляет сомнений в правдивости версии оппозиционера. Хотя расследование Навального нанесло по режиму сильнейший удар, вопрос об его воздействии на российское общество остается открытым.
Фигуранты расследования отравления Навального. Верхний ряд (слева направо): Алексей Александров, Олег Таякин, Михаил Швец, Станислав Макшаков. Нижний ряд: Константин Кудрявцев, Иван Осипов, Алексей Кривощеков, Владимир Паняев. Фото: navalny.com.
Событие
Расследование об отравлении Алексея Навального, проведенное журналистами Bellingcat совместно с The Insider и Фондом по борьбе с коррупцией (ФБК), вышло 14 декабря. Его материалы были также предварительно переданы западным изданиям – CNN (США), Der Spiegel (Германия) и El País (Испания), – для фактчекинга и одновременной публикации на других языках.
Сегодня очевидно, что авторы расследования стратегически спланировали выход материалов в двух частях для максимизации медиаэффекта. Основное расследование, в котором приводятся имена и фотографии восьми непосредственных участников операции по отравлению Навального, а ее непосредственным заказчиком называется сам президент, вышло за несколько дней до прямой линии с Владимиром Путиным, намеченной на 17 декабря. Хотя в видеоверсии расследования оппозиционер высказал предположение, что пойманные с поличным» преступники устроят «истерику неимоверных масштабов», а госпропагандисты будут «просто взрываться в эфирах», этого не произошло. Официальных комментариев из Кремля не последовало, а государственные СМИ воздержались от освещения события. Единственным исключением стало короткое замечание главы МИД Сергея Лаврова во время пресс-конференции в Загребе, сообщившего, что ему «забавно читать» новости о расследовании Навального, и назвавшего выводы журналистов о виновности Кремля из-за его молчания «ущербным» подходом.
Ответ Путина на вопрос о Навальном, заданный в ходе прямой линии, оказался мало содержательным и предсказуемым. Охарактеризовав само расследования как легализацию материалов американских спецслужб и традиционно не назвав своего политического оппонента по имени, президент цинично заключил: «Кому он нужен-то? Если бы хотели [отравить его], довели бы до конца».
В анализе пропагандистских тезисов Путина можно было выявить ряд классических приемов манипуляции общественным мнением. Первое – не оспаривать доказуемые факты (факт слежки), при этом передергивая другую информацию (российские спецслужбы не могли сработать так непрофессионально, им это вообще было не нужно). Второе – дискредитировать источник (апелляция к предполагаемым связям Навального с Западом, в которые верит целевая аудитория). Третье – напомнить о существовании в России жесткой политической иерархии, в рамках которой никто не имеет права коммуницировать на равных с президентом и тем более бросать ему вызов.
Сам Навальный расценил слова президента как признание вины: “Путин все признал. В своем стиле (цру-цру), но все признал. Понял, что невозможно отрицать наши железобетонные доказательства” (стиль автора сохранен). Но по сути единственным «признанием» Путина стало подтверждение слежки спецслужб за оппозиционером. Отсутствие прямых доказательств отравления именно российскими спецслужбами давало Кремлю достаточно оснований для правдоподобного отрицания фактов и сохранения иллюзии непричастности.
Возможно, по этой причине в развернувшемся публичном дискурсе журналисты и эксперты сосредоточились на узких вопросах: 1) возможности доступа к базам данных (биллинги телефонных разговоров, тэги геолокаций мобильных телефонов), на которые опирались авторы расследования, 2) причинах низкого качества работы российских спецслужб; 3) потенциальных негативных последствиях публикации для режима Путина. При этом в дискуссии отсутствовали какие-либо попытки осмыслить вполне возможный факт современной российской действительности, в которой глава государства мог заказать устранение политического соперника при помощи химического оружия.
Публикация 21 декабря записи телефонного разговора Навального с одним из фигурантов расследования, военным химиком из Института криминалистики ФСБ Константином Кудрявцевым, нанесла серьезный удар по уверенности Кремля и нерешительности наблюдателей. В ходе 45-минутной беседы, в которой Навальный представился помощником секретаря Совбеза РФ Николая Патрушева, Кудрявцев подтвердил практически все факты расследования, описав собственное участие и роли других фигурантов. Спустя 12 часов после выхода видеоролика на YouTube, его посмотрели свыше 10 млн человек.
Выход второй части расследования, содержащей признания одного из непосредственных участников преступления, после прямой линии Путина является блестящим финалом стратегического плана авторов. На момент выхода этой статьи официальной реакцией Кремля является молчание. ФСБ стала пока единственным ведомством, прокомментировавшим запись Навального, назвав ее провокацией и подделкой, осуществленной при помощи иностранных спецслужб.
Последствия
Теоретически публикация подобных расследований служит достаточным основанием для возбуждения уголовного дела. Однако отравление российского гражданина на территории Российской Федерации означает, что дело Навального находится в российской юрисдикции. Как стало очевидно в первые дни после покушения, Генпрокуратура РФ не видит оснований для заведения уголовного дела, и это решение принято на высшем уровне в Кремле.
Тем не менее, некоторые представители оппозиции пытаются задействовать доступные им правовые механизмы. 16 декабря депутаты законодательного собрания Санкт-Петербурга Максим Резник, Михаил Амосов и Борис Вишневский направили заявление главе ФСБ Александру Бортникову с требованием проверить факты из расследования Bellingcat и возбудить уголовное дело по статье 277 УК РФ («посягательство на жизнь государственного или общественного деятеля»). Аналогичные обращения также направлены в ФСБ оппозиционными депутатами из Москвы, Пскова, Карелии и других регионов России.
Эти заявления вряд ли будут рассмотрены. Ранее юристы ФБК уже направляли в ФСБ заявление о преступлении по статье 355 УК РФ («разработка, производство, накопление, приобретение или сбыт оружия массового поражения»), однако процессуального решения по нему принято не было, что вынудило ФБК подать жалобу о бездействии ФСБ в Лефортовский суд Москвы. 25 ноября суд предсказуемо отклонил этот иск.
Хотя международное расследование отравления Навального невозможно, существуют механизмы Организации по запрещению химического оружия (ОЗХО). Химоружие запрещено Конвенцией о запрещении химического оружия 1993 года, а группа «новичков» внесена в список «контролируемых веществ» КЗХО в ноябре 2019-го. Нарушения положений Конвенции создает основания для расследования и преследования в судебном порядке любой группы лиц, применивших химическое оружие в любой точке мира.
6 октября ОЗХО опубликовала экспертное заключение, сделанное на основании анализов Навального по запросу Германии, в очередной раз подтвердив наличие в его организме биомаркеров ингибитора холетеразы, структурно схожего с агентами «новичка». 30 ноября на последнем заседании ОЗХО в Гааге 56 стран во главе с ЕС и США выпустили совместное заявление, признав достоверность выводов ОЗХО и призвав Москве к передаче экспертам организации всей необходимой информации.
Изначально Кремль отрицал как наличие химического оружия на своей территории (в 2017 году страна получила сертификат ОЗХО об уничтожении своего химического арсенала), так и факт применения «новичка» против Навального. Однако появление неопровержимых доказательств – заключения ряда независимых лабораторий – вынудили Москву выдвинуть версию об отравлении оппозиционера за пределами России.
Нынешний российский режим никогда не признает наличие химического оружия, и в этом контексте сложно представить какое-либо реальное сотрудничество России с ОЗХО. Тактически позиция России на данный момент сводится к лоббированию традиционного нарратива о предвзятости ОЗХО и обвинениям в адрес Запада, якобы пытающегося «политизировать» деятельность организации.
Еще одним инструментом оказания давления на Кремль являются санкции. 14 октября страны Евросоюза и Британия внесли в «черный список» шесть высокопоставленных российских чиновников, включая главу ФСБ Александра Бортникова и замглавы администрации президента Сергея Кириенко, а также одну организацию – ГосНИИОХТ. 20 октября США, в последние годы активно выступавшие против строительства газопровода «Северный поток-2», ввели дополнительные санкции против этого лоббируемого Кремлем мегапроекта. Некоторые эксперты скептически отнеслись к взаимосвязи между этими мерами и отравлением российского оппозиционера, тем более что строительство газопровода продолжается.
Сам Навальный призвал западных лидеров сосредоточить санкционные меры на людях из ближайшего окружения президента, – «группе преступников, временно захвативших власть в России». Причем наказывать, по мнению оппозиционера, нужно не чиновников или сотрудников спецслужб, а состоятельных российских олигархах, владеющих недвижимостью и банковскими счетами по всей Европе – таких, как Алишер Усманов и Роман Абрамович. Подавляющее большинство россиян, по его словам, поддержат подобные меры.
Зачистка
Формально Москва демонстрирует приверженность международным правилам, сделав официальный запрос в ОЗХО об оказании технического содействия для расследовании инцидента с Навальным. Глава ОЗХО Фернандо Ариас согласился предоставить такую помощь, однако, как следует из официальной переписки, российская сторона должна дать согласие на условия визита экспертов ОЗХО, но до сих пор этого не сделала. Так, России необходимо получить согласие Навального на доступ к его биомедицинским материалам. Любопытной деталью переписки является очевидная попытка постпреда России в ОЗХО Александра Шульгина ускорить визит экспертов в России за 10 дней до выхода расследования Навального. Дипломат лично позвонил Ариасу 4 декабря, настаивая на проведении визита экспертов ОЗХО в Россию не позднее 11 декабря. В ответном письме Ариас напомнил об условиях визита, которые Россия обязана выполнить, прежде чем техническое содействие может быть ей оказано. Расследование Bellingcat вышло 14 декабря.
В публичном пространстве Москва продолжает выстраивать нарратив о враждебности Запада. Как уже объяснял ИСР, жалобы российских официальных лиц, которые, например, нередко артикулирует пресс-секретарь МИДа Мария Захарова, вызваны ситуацией вокруг запросов российской Генпрокуратуры в немецкие органы юстиции с просьбой предоставить документы о транспортировке и отравлении Навального. Первый запрос был сделан 27 августа на основании Европейской конвенции о взаимной правовой помощи по уголовным делам, однако, согласно ее положениям, такая помощь может быть оказана Германией только в случае, если Россия откроет собственное уголовное дело (доследственная проверка, которой занимается Генпрокуратура таковым не является). Но, поскольку Генпрокуратура не видит оснований для уголовного расследования, это формально освобождает Берлин от выполнения обязательств по данному договору.
В сентябре-октябре российское надзорное ведомство направило в Берлин еще три запроса. Отсутствие ответа создавало возможности для российских официальных лиц сетовать на пренебрежительное поведение Германии. 30 октября немецкие правоохранительные органы наконец отреагировали на письма Генпрокуратуры, запросив разъяснения по делу Навального. Назвав действия Берлина «затягиванием… исполнения запросов о правовой помощи», российские власти направили немецким коллегам пятый по счету запрос, который был выполнен 17 декабря: во время прямой линии с Путиным прокуратура Германии допросила Навального и его жену Юлию.
В середине ноября Россия также выдвинула собственную трактовку Конвенции, согласно которой в тексте документа формально не указывается, на каком именно этапе уголовного производства (доследственная проверка или открытие уголовного дела) можно применять ее положения. По мнению Москвы, это значит, что отказ Берлина выполнять запросы российской Генпрокуратуры является «несостоятельным».
Российские власти продолжат использовать бюрократические ресурсы и коммуникацию с немецкими властями для подпитки антироссийского нарратива. Германии, где проходит реабилитацию Алексей Навальный, стоит приготовиться к длительной позиционной бюрократической борьбе.
Общество
В интервью «Эху Москвы» на прошлой неделе Навальный подчеркнул, что «не существует “международного жандарма”», который мог бы что-либо сделать, даже если доказан факт применения химического оружия. Поэтому свою задачу политик видит в информировании российских граждан. Эту мысль Навальный также высказал в разоблачительном видеоролике с Кудрявцевым: «Мы с вами прижали их к стенке. Доказательств теперь более чем достаточно, но суду я их не предъявлю, а могу предъявить только гражданам России… [Путин] врет на прямой линии, использует для распространения своей лжи вообще все газеты и все телевидение страны. Мы можем ответить только тем, что будем рассказывать правду. Поучаствуйте в этом. Пусть вся страна спрашивает у Путина, почему нет расследования».
Логика Навального понятна: информированные граждане принимают информированные решения, и это одно из условий существования свободного демократического общества. Проблема в том, что, как показывают исследования, человек – существо исключительно иррациональное. Более того, по оценке американского нейролингвиста Джорджа Лакоффа, порядка 98% активности головного мозга происходит в подсознательной части, и обрабатываемая там информация имеет огромное, но неосознанное влияние на рационализацию решений, происходящую в сознательной части.
Опираясь на исследования в области когнитивной психологии Лакофф, например, объясняет различия между консервативными и либеральными взглядами в книге «Моральная политика». Расхождения связаны с тем, какую модель семьи усвоил человек в раннем возрасте – модель «строгого отца» (strict father family) или модель «заботливой семьи» (nurturing family). Каждой из этих моделей соответствует своя система ценностей, определяющая идентичность человека, однако большинство людей не осознают ее и поэтому не способны изменить свое мировосприятие.
В модели «строгого отца» беспрекословным моральным авторитетом и высшей добродетелью обладает глава семьи, который также диктует правила, наказывает за нарушение дисциплины и поддерживает жесткую иерархию. Его одобрение является истиной в высшей инстанции. Для людей, усвоивших такую модель, лояльность «строгому отцу» и следование его морали превыше объективных фактов реальности, а попытки противоречить такому мировосприятию равнозначно угрозе их идентичности.
Политическая система в определенном смысле является метафорой семьи, и такая жесткая авторитарная, патриархальная система, как нынешний российский режим, служит яркой иллюстрацией модели «строго отца», где значительная часть общества неизменно одобряет работу главы государства. В подтверждение теории Лакоффа режим Путина пока демонстрирует устойчивость, несмотря на видеоролики Навального с миллионными просмотрами и другие громкие расследования, изобличающие коррупцию властей, а также несмотря на падение рейтинга президента и растущее общественное недовольство.
Комментируя прямую линию президента, социолог Денис Волков отмечает, что впредь режим будет все чаще «полагаться на наиболее зависимые от государства группы населения – бюджетников, пенсионеров, силовиков». «Для этой группы вполне естественным и привычным является авторитарный характер российской власти: она должна быть жесткой, хамоватой, непрозрачной», – пишет Волков. По мнению социолога, подобная стратегия власти ведет к «углублению поляризации, росту конфликтности и вражды».
Растущая популярность YouTube-каналов катализирует политические дискуссии в более молодом и либеральном сегменте российского общества, информированность которого действительно быстро растет. Однако вопрос о том, в какой момент эта информированность приведет к политическим изменениям в России, по-прежнему остается открытым.
