Противостояние между «богатой» Москвой и «бедными» регионами имеет глубокие корни, однако в последние годы растущее неравенство превратилось в острую политическую и экономическую проблему. Споры об избалованных москвичах, живущих на деньги регионов, или о некомпетентных региональных элитах, плохо управляющих своими территориями, стали обычным делом в публичном дискурсе, но реальная картина более сложна.
Сентябрь 2017 г.: мэр Москвы Сергей Собянин показывает Владимиру Путину новый парк Зарядье, построенный в рамках масштабной программы реновации столицы. Фото: kremlin.ru
Напряженность между провинциями и столицей существует в большинстве стран, но в России противопоставление Москвы и регионов глубоко укоренилось в общественном сознании. Фраза «Москва – не Россия» сегодня отражает глубокое разочарование регионов по поводу суперцентрализованной политической и экономической системы, построенной в стране. По данным «Левада-центр», россияне все чаще считают Москву городом, который процветает за счет остальной страны: «Москва высасывает из России все соки», – утверждают респонденты.
По этой причине, когда в 2019 году мэр Москвы Сергей Собянин решил дать отпор критикам по поводу значительного роста бюджета столицы, его заявления вызвали настоящий скандал. Защищая бюджет, мэр заявил, что именно Москва «кормит» другие регионы, а не наоборот: вклад столицы составляет 20% ВВП России, а ее метрополия служил основным рынком сбыта для товаров, производимых в регионах. И все же цифры настораживают: за десять лет бюджет Москвы увеличился в 2,3 раза, достигнув 2,8 трлн руб. в 2020 году. Отметим также, что рост последовал сразу за массовыми протестами 2011-2012 годов в Москве и, возможно, был попыткой успокоить «разгневанных» москвичей, вышедших на улицы с требованием политических перемен. Неясно, сработала ли эта стратегия или нет, но в результате Москва смогла реализовать столь необходимую, хотя и дорогостоящую программу реновации стоимостью $2 млрд, превратившую ее в современный город наравне со многими европейскими столицами.
Может быть, вместо того чтобы осуждать претензии российских провинций, Собянину стоило бы проявить понимание? Ведь до назначения мэром Москвы он занимал должность губернатора Тюменской области, два автономных округа которой – Ханты-Мансийский (родина Собянина) и Ямало-Ненецкий – производят большую часть нефти (около 48%) и газа (около 80%) в России. В 2020 году на эти два округа приходилось более 17% налоговых поступлений в федеральный бюджет. Вклад Москвы тоже немал – более 13%, но столица все равно находится в более выгодном положении. Ее бюджет составляет более одной пятой общей суммы доходов всех региональных бюджетов, в то время как двум вышеупомянутым автономным округам пришлось отдать большую часть своих доходов в федеральный центр. Обратно они получили лишь малую толику этих сумм.
Жизнь в Третьем Риме
И все же в заявлениях Собянина есть доля правды. Нефтяная рента составляет лишь небольшую часть бюджета Москвы, который в основном пополняется за счет подоходного налога с предприятий и их сотрудников (более двух третей бюджета), включая отчисления большинства федеральных агентств и госкорпораций. По данным Forbes Russia, в 2020 году 107 из 200 крупнейших частных компаний России имели головные офисы в Москве (и еще девять – в Московской области), хотя большинство из них оперируют за пределами столицы. Москва была практически единственным регионом, способным накапливать значительные резервы в последние годы, поэтому в прошлом году, чтобы сберечь федеральные резервы, правительство стало поощрять кредитование регионов из бюджета столицы.
Разрыв между Москвой и регионами также связан со структурой федерального бюджета, согласно которой подоходные налоги с физических лиц (и часть поступлений от корпоративного подоходного налога) остаются в бюджетах регионов, но все поступления от НДПИ идут в центр.
Среди преимуществ Москвы также столичный статус, хорошая инфраструктура и место расположение Кремля – центра принятия решений в стране. Хотя правительство периодически выдвигает идею о переносе штаб-квартир федеральных агентств и госкомпаний в региональные города и пытается склонить к этому другие компании, эти планы никогда не реализуются (перенос офиса Конституционного суда РФ из Москвы в Санкт-Петербург – редкое исключение).
За исключением компаний добывающих отраслей, чьи офисы часто имеют географическую привязку, бизнесы более склонны инвестировать в регионы с хорошей инфраструктурой, где у них будет меньше проблем с наймом компетентных людей и где есть комфортные условия для существования. В современной России Москва остается лучшим выбором для многих. Дополнительное преимущество заключается в том, что уплата налогов в Москве имеет политические бонусы. Тесные связи с мэром Москвы, который является политическим тяжеловесом федерального уровня, предпочтительнее хорошим отношениям с губернатором региона, чей статус всегда ниже.
Политическая иерархия также открывает возможности для некоторые крупных игроков эксплуатировать слабые институты регионов для собственной выгоды. В 2014 году в рамках налоговой реформы в России была введена категория «консолидированные группы налогоплательщиков», стимулирующая крупные предприятия к объединению в группы и уплате налогов с общей суммы доходов, выигрывая таким образом льготы для региональных бюджетов. Это не помешало «Роснефти» оказать давление на власти ХМАО, чтобы перераспределить прибыль за 2017 год и тем самым лишить регион налоговых поступлений.
Первый трон
Но есть еще одна, вероятно, даже более важная причина уникального статуса Москвы. Бизнес всегда вкладывает средства там, где доходность выше. В России выбор по сути сводится к двум опциям: динамично развивающиеся финансовый сектор и сфера услуг Москвы и нефтегазовые регионы.
Из-за правовой неопределенности уровень инвестиций в России (порядка 20% ВВП в 2019 году) был значительно ниже, чем в других развивающихся странах. У регионов, которые направляют большую часть своих доходов на общественные услуги и социальные выплаты, практически нет возможностей для наращивания капитальных вложений по собственному усмотрению. Поддержка Кремлем тех или иных политических и финансовых схем оказывает огромное влияние на общий инвестиционный ландшафт, и данный подход не меняется, даже если страдают частные инвестиции.
Показательно, что московские компании – либо связанные с правящей элитой, либо достаточно крупные, чтобы напрямую влиять на инвестиционные схемы, – часто оккупируют рынки, ставшие объектом политических реформ. Так, от «мусорной» реформы 2019 года больше всего выиграли компании, близкие к федеральной элите. Хотя выгодные контракты достались и региональным игрокам, часто без участия в конкурентной борьбе, основными бенефициарами выступили «Хартия», принадлежащая Игорю Чайке, сыну бывшего генпрокурора Юрия Чайки, «Ростех» и «Управление отходами» – компания, контролируемая людьми, близкими к бывшему вице-премьеру Игорю Шувалову. Все эти игроки агрессивно расширили свое присутствие в регионе.
Другой пример – цифровое наблюдение и искусственный интеллект. Этот рынок важен не только благодаря своему экспортному потенциалу и доходности, но и политической значимости вопроса о сборе и хранении данных о гражданах. Пол Гуд, преподаватель Карлтонского университета, в своих исследования показал, как неуклонно растущие госзаказы создают большой объем ренты на этом рынке, несмотря на бюджетные ограничения, вызванные COVID-19. Первоначально эта сфера деятельности была выгодна региональным элитам, но в последнее время в конкуренцию вступили «Ростех» и Сбербанк, принявшие участие в разработке государственной стратегии искусственного интеллекта. Пандемия дала прекрасную возможность дочерним компаниям «Ростеха», таким как «БАРС Груп», разработавшей систему регистрации пациентов, и NTechLab, создавшей систему распознавания лиц, расширить свое присутствие в регионах за счет более мелких местных игроков. В 2020 году Собянин призвал распространить московскую систему цифровых пропусков на всю страну, хотя она не была ни первой, ни единственной. Татарстан запустил собственные цифровые абонементы за две недели до Москвы, но местному разработчику, похоже, не хватило связей в столице.
Правила вотчины
Реакция Кремля на экономические последствия пандемии COVID-19 стала еще одним яблоком раздора между Москвой и регионами. Реакция была своеобразной. Несмотря на пессимистичные прогнозы, падение доходов не привело к значительному обвалу региональных бюджетов благодаря федеральным субсидиям и трансфертам, которые распределялись зачастую непонятным образом и направлялись на финансирование капитальных вложений в рамках реализации национальных проектов. Между тем, перед малыми предприятиями возникла более серьезная проблема – растущее долговое бремя.
Когда государство предлагает бюджетную помощь в виде субсидий или субсидированных кредитов, она всегда сопровождается определенными условиями, которые держат регионы на жестком поводке, в то время как федеральный центр получает более широкие возможности для управления местными инвестпроектами. Эти условия побуждают инвесторов оценивать рынки в первую очередь через призму интересов правительства, понимая, что политически важная сфера будет единственным, действительно важным критерием надежности инвестиций.
Возможно, сегодня цифровая слежка и искусственный интеллект не столь популярны в России, как в Китае или США, но этот рынок явно имеет политическую составляющую и будет неизбежно расти. Сбор мусора не особенно прибылен, особенно учитывая, что россияне не хотят за него платить, но он стал чувствительным политическим вопросом, а это значит, что в эту сферу будут вливаться деньги. Иными словами, крупные компании, базирующиеся в Москве и имеющие хорошие связи с федеральной элитой, будут участвовать в этих рынках. Пока федеральное правительство играет центральную роль в разработке политического курса и распределении ресурсов, Москва – даже если она технически не может «кормить» остальную Россию – будет по-прежнему решать, как управлять региональной экономикой. А московские компании неизбежно будут получать свой кусок пирога.
