Известный российский политолог и публицист, директор Института национальной стратегии Станислав Белковский рассказал Ольге Хвостуновой, почему для возрождения России нужна радикальная смена государственной парадигмы.
ОХ: Как вы оцениваете результаты выборов?
СБ: Я не вижу в результатах выборов ничего интересного, потому что они были понятны еще в конце сентября 2011 года. Это было заявлено в момент рокировки Путина с Медведевым. Было ясно, что Путин победит, причем в первом туре.
ОХ: Вам это было ясно? Многие эксперты говорили о возможности второго тура.
СБ: Да, такие спекуляции были. Но второй тур был невозможен хотя бы потому, что Путин никогда не участвовал в выборах, состоящих из двух туров, и второй тур психологически был бы для него чрезвычайно болезненным. Вторая важнейшая причина заключается в том, что во втором туре потенциал протестного голосования против Путина был бы максимально мобилизован. 4 марта заведомо известный результат был технически подтвержден. Также было ясно, что Путин победит путем масштабных манипуляций и фальсификаций. Так происходило на всем протяжении его пребывания у власти.
ОХ: Если все было ясно, почему, на ваш взгляд, последовали протесты?
СБ: Все масштабные возмущения и повышенное внимание к этим выборам, которые сами по себе ничего не значат, я могу объяснить только одним. Те социальные страты, которые прежде относились лояльно к Путину, изменили свое отношение к нему.
ОХ: Что это за социальные страты?
СБ: Это люди, которые в 2000 году увидели в Путине надежду на стабилизацию социально-экономической обстановки, получили с его приходом к власти беспрецедентный объем бытовых свобод — перемещения, потребления и т.д. — в ущерб политическим свободам. Эти люди Путина больше не поддерживают. То есть Путин окончательно стал президентом городских люмпенов, села и национальных окраин, потеряв значительную часть своей традиционной социальной базы, прежде всего среди активной части населения.
ОХ: Каков, по-вашему, реальный процент поддержки Путина?
СБ: 38%.
Путин никогда не участвовал в выборах из двух туров, и второй тур психологически был бы для него чрезвычайно болезненным
ОХ: Откуда такая цифра?
СБ: Это совокупная средневзвешенная цифра, полученная на основе реальных социологических данных, существовавших накануне выборов. Все социологические центры публично выдавали на-гора так называемую политическую оценку — с учетом мнения экспертов, поправки на административный ресурс и т.д. Очищенная оценка — это 38%.
ОХ: Это достаточно большой процент.
СБ: Процент большой, но тем не менее это поражение Путина, а не победа. Если бы выборы были честными, а кандидат от оппозиции — единым, Путин бы не выиграл. Тут очень важно развеять миф о том, что Путин побеждал бы в любом случае. Это не так. Для победы ему были необходимы злоупотребления административным ресурсом и манипуляции волеизъявлением избирателей.
ОХ: По вашей оценке, получается, что Путин сфальсифицировал почти 30% голосов. А вот организация «Голос» сообщила, что фальсификации составили около 15%.
СБ: В этих подсчетах не учитывается колоссальный ресурс административного принуждения и давления, который использовался в пользу Путина и против других кандидатов. Допустим, было 15% фальсификаций на самих выборах, но если бы соревнование было честным, без разнузданного применения административного ресурса, Путин бы не выиграл.
ОХ: Если бы был второй тур, Путин бы проиграл?
СБ: Смотря с кем бы пришлось соревноваться. Если с Зюгановым — то победил бы.
ОХ: А если против Прохорова?
СБ: Тоже. Но если от всей оппозиции был бы выдвинут единый кандидат, не похожий на Путина, например, депутат Госдумы Оксана Дмитриева, тогда проиграл бы.
ОХ: Неожиданный выбор, учитывая, что Оксана Дмитриева сегодня далеко не на пике политической активности. Почему не Навальный, например?
СБ: Навальный тоже мог бы стать единым кандидатом, но, на мой взгляд, этот вариант хуже, потому что кандидат должен быть альтернативным Путину по всем параметрам. А у Навального с Путиным есть общие черты.
ОХ: Какие?
СБ: У него такой же имидж брутального, маскулинного лидера, как у Путина. На мой взгляд, Навальный как политик сильнее Путина. Зато Путин — гораздо известнее и опытнее, поэтому дефицит политической силы пока может компенсировать другими средствами.
ОХ: То есть сходство между ними чисто стилистическое?
СБ: Да. Но в целом, я считаю, России нужна радикальная смена парадигмы государственной власти. Ей нужно уйти от маскулинной парадигмы, включающей в себя подавление и тотальное принуждение собственного народа, к парадигме, если угодно, нежности, предполагающей заключение народа в любящие объятия. Поэтому женщина-президент была бы прекрасной альтернативой, особенно на время перехода России от президентской республики к парламентской.
